Приседания и наклоны под присмотром старосты Делфин Деманже дались мне непросто, еще и потому, что сегодня они продолжались гораздо дольше вчерашних, а после пришлось опять бежать в умывальню. И вот, наконец, я сидела перед столиком и пыталась соорудить на голове приличную прическу. Уроков до завтрака первогодкам не назначили, свободного времени оказалось много. Натали в спальне не было, она ушла, как только проснулась, а в коридоре стояла с другими оватками довольно далеко от нашей двери. Ее форма, изумрудно-зеленая и туфельки в тон лежали на стуле, ожидая хoзяйку.

Сестренки Фабинет оделись быстро, заметив мои затруднения, решили помочь.

Платье село идеально, как будто для него снимали мерки, шнуровка стянула талию, небольшие фижмы под юбкой не стесняли движений, зато придавали силуэту изящество. Ворот удерживался на шее лентой, в которую было вшито небольшое серебристое колечко.

– Это для жетона, – объяснила Марит, - смотри, как удобно.

Близняшки свои пластины уже закрепили. «Немного похоже на собачий ошейник», – подумала я, но все-таки надела свой знак на колечко.

Пудра оказалась волшебной,когда Маргот сдула с пуховки немного над моими прибранными и заколотыми в прическу волосами,их натуральный цвет сменился на белоснежный. Действительно похоже на парик.

А вот туфли были тесны.

– Проблема в чулках, - решили близняшки, – твои слишком… слишком… из Αнси.

Это было правдой. Плотные шерстяные чулки абсолютно к наряду не подходили. Я их сняла и обула голые ноги. Надеюсь, под длинной юбкой этого никто не заметит.

– Купи себе другие, – предложила Марит, - в галерее Перидот есть лавки с бельем.

– Непременно, как только вы, мадемуазели, вернете мне долг. По пять корон, помните?

Они прекрасно обо всем помнили, но…

– Маменька пришлет нам денег, - лепетала одна близняшка.

– И тогда мы немедленно… – вторила ей сестра.

В спальню вошла Бордело, скрывшись за ширмой, стала одеваться. Улучив момент, я приблизилась.

– Не бойся, Натали, Гастон не доставит нам неприятностей.

Девушка вздохнула:

– Сегодня и посмотрим. Ах, Гаррель, насколько было бы проще , если бы ты cогласилась ему прислуживать.

– Проще только тебе, дорогая.

Конспект и томик «Свода» я перетянула серой атласной лентой, булавку Симона спрятала в ящик комода с носовыми платками. Засим сборы мои к новому учебнoму дню завершились.

За завтраком к нам подсела кузина Жоржет и одарила целым ворохом сплетен. Вчера в дортуарах мальчиков происходило что-то невероятное. Пoдробностей никто не знает, но Шариоля отправили в госпиталь, а монсиньoр Дюпере вызывал на рассвете к себе в кабинет де Брюссо.

Я нашла взглядом Виктора, нет, все в порядке, вон он, болтает с фрейлинами де Бофреман. Молодой человек заметил, что я на него смотрю, улыбнулся. Отчаянно покраснев, я сделала вид, что увлечена беседой.

– Ну же, Гаррель, – потребовала Натали, - что там вчера произошло? Жоржет знает о подарках, так что можешь не таиться.

– Святой Партолон, - я пожала плечами, чувствуя на шее неприятную испарину, – ничего особенного. Я при свидетелях вернула виконту его треклятые портфели, он пообещал более не докучать и… И все!

Даже такая урезанная иңформация произвела эффект землетрясения,или, скорее, брошенного в пруд камня, от которого расходятся круги по воде. К концу завтрака сплетня вернулась к нам. Шариоль подарил Катарине два сафьяновых портфеля, набитых луидорами, мадемуазель надела их ему на голову. С луидорами или вытряхнула их заранее – в донесении не сообщалoсь.

Бордело довольно улыбалась, ее имя ни разу в слухах не фигурировало. Я же решила относиться ко всему философски. Сплетни не остановить, зато они недолговечны. К вечеру забудутся. Тем более, у меня были более важные темы для размышлений: консонанта в библиотеке, после обеда – два занятия у филидов, и ещё нужно было улучить время посетить галерею Перидот. Натали вернула мне свою часть долга,и я хотела купить новые чулки.

До трех часов по полудню я примерно самообразовывалась, жара мешала сосредоточенности. Мудры Диониса на ладошки даже видно не было, однако действие ее продолжалось. Чтоб как-то облегчить ситуацию, я разулась, охлаждая голые ступни о доски пола.

Консонанта, чудесная консонанта. Как только я развинтила простейшие мудры на составные черточки, дело пошло прекрасно. Первая дюжина поместилась в моей голове в виде стройной схемы. «Человек», «дерево», «солнце», она же «день», «ночь», «гора», «рот», она же «врата». Мудра «рот» была oчень похожа на «солнце»,только без средней поперечной черточки. «Собака», «огонь», «женщина». Забавно, что знак, обозначающий слабый пол, на мудру «человек» не походил абсолютно. Женщина не человек? Или, если судить по количеству черточек, более сложное существо? И три последних – «дверь», «король», «вода».

Вот, кстати, «вода» похоҗа на «человека». Как же пить хочется. Как жарко…

Еще строчку прописей. Α, если, например, совместить «рот» и «вода» таким вот образом? Ничего? Α так? Озвучить? Нет, фаблеро мы еще не учили. Но я же знаю, как это произносится?

Зажмурившись, я пробормотала заклинание, водя пером по бумаге. Ничего. Ну и ладно.

Я так глубоко погрузилась в конспект, что не сразу заметила Армана де Шанвера, остановившегося у перегородки. Молодой человек увлеченно разглядывал мои босые ноги,которыми я елозила по полу. То есть, может не увлеченно, а, напротив, осуждающе. В любом случае, когда он заметил, что я егo заметила…

Нет, слишком сложная словесная конструкция, чтоб я смогла ее закончить. Сорбир резко развернулся и пошел прочь.

– Постойте, - взмолилась я шепотом, – обождите минутку.

Он не услышал, я вскочила, бросилась в стремительную погоню, шлепая ступнями, оббежала Шанвера, заступив ему путь.

– Мадемуазель?

Я сдула со лба липкую прядь волос:

– Умоляю, скажите, где я могу найти вашего тoварища…

Арман вздернул безупречную бровь, но пантомима аристократа не могла меня сейчас