Когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию смерти, его ум избегает привязанности к жизни, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому. И либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого]. Подобно тому, как петушиное перо или кусок сухожилия, брошенные в огонь, отворачиваются от него, откатываются от него, и не тянутся к нему, то точно также [происходит] и с привязанностью к жизни, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию смерти.

Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию смерти, его ум склоняется к привязанности к жизни, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие смерти. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию смерти, его ум избегает привязанности к жизни, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого], то ему следует осознавать: «Я развил восприятие смерти. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это.

Когда так было сказано: «Восприятие смерти… завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением» — то вот почему так было сказано.

(3) Так было сказано: «Восприятие отвратительности еды, монахи, будучи развитым и взращенным, приносит великий плод и пользу, завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением». Почему так было сказано?

Когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию отвратительности еды, его ум избегает жажды ко вкусам, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому. И либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого]. Подобно тому, как петушиное перо или кусок сухожилия, брошенные в огонь, отворачиваются от него, откатываются от него, и не тянутся к нему, то точно также [происходит] и с жаждой ко вкусам, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию отвратительности еды.

Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию отвратительности еды, его ум склоняется к жажде ко вкусам, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие отвратительности еды. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию отвратительности еды, его ум избегает жажды ко вкусам, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого], то ему следует осознавать: «Я развил восприятие отвратительности еды. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это.

Когда так было сказано: «Восприятие отвратительности еды… завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением» — то вот почему так было сказано.

(4) Так было сказано: «Восприятие не-восхищения целым миром, монахи, будучи развитым и взращенным, приносит великий плод и пользу, завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением». Почему так было сказано?

Когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию не-восхищения целым миром, его ум избегает мирских красивых вещей, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому. И либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого]. Подобно тому, как петушиное перо или кусок сухожилия, брошенные в огонь, отворачиваются от него, откатываются от него, и не тянутся к нему, то точно также [происходит и с влечением] к мирским красивым вещам, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию не-восхищения целым миром.

Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию не-восхищения целым миром, его ум склоняется к мирским красивым вещам, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие не-восхищения целым миром. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию не-восхищения целым миром, его ум избегает мирских красивых вещей, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого], то ему следует осознавать: «Я развил восприятие не-восхищения целым миром. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это.

Когда так было сказано: «Восприятие не-восхищения целым миром… завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением» — то вот почему так было сказано.

(5) Так было сказано: «Восприятие непостоянства, монахи, будучи развитым и взращенным, приносит великий плод и пользу, завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением». Почему так было сказано?

Когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию непостоянства, его ум избегает обретений, славы, и похвалы, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому. И либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого]. Подобно тому, как петушиное перо или кусок сухожилия, брошенные в огонь, отворачиваются от него, откатываются от него, и не тянутся к нему, то точно также [происходит] и с [желанием] обретений, славы, и похвалы, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию непостоянства.

Если, когда монах часто пребывает с умом, приученным к восприятию непостоянства, его ум склоняется к обретениям, славе, и похвале, или же если он не избегает этого, ему следует осознавать: «Я не развил восприятие непостоянства. Нет отличия между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я не достиг плода развития». Так, он чётко понимает это. Но если, когда он часто пребывает с умом, приученным к восприятию непостоянства, его ум избегает обретений, славы, и похвалы, отворачивается от этого, откатывается от этого, и не тянется к этому; и либо невозмутимость, либо отвращение утверждаются в нём [в отношении этого], то ему следует осознавать: «Я развил восприятие непостоянства. Существует разница между моим прежним состоянием и состоянием нынешним. Я достиг плода развития». Так, он чётко понимает это.

Когда так было сказано: «Восприятие непостоянства… завершается в бессмертном, и имеет бессмертное своим завершением» — то вот почему так было сказано.

(6) Так было сказано: «Восприятие страдательности в непостоянном,