— Наказание ты получишь, — голос правительницы, как ни странно, чуть смягчился. — Тяжким и упорным трудом, ты искупишь все свои промахи. Мы, императрица Чжансянь Минсу, повелеваем: назначить Хань Гочжуна юаньшуаем севера, даровать ему титул Хранителя Границ, вместе с причитающимися этому титулу почестями, и наделить его, как и его потомков, правом не склонять головы в присутствии императора. Выпрямись, верный слуга, — велела она с той же строгостью. — Несметные полчища киданей не заставили тебя склониться — не стану и я.

— Благодарю за оказанную честь, императрица, — генерал, а точнее, юаньшуай Хань говорил со все теми же четкостью и расстановкой. Шэчи невольно подумалось, что трепет перед вниманием высокой особы не иначе, как пробудил в доблестном воине воспоминания о его службе простым солдатом, и вытащил на поверхность его тогдашнюю манеру общения с начальством.

— Не спеши благодарить меня, — с ленцой протянул женский голос. — Тебе предстоит многое множество работы. Как показало вторжение Ляо, защита северных границ наших владений — в прискорбном состоянии. Приведи ее в порядок в самом скором времени, иначе милость и снисходительность наша сменится жестокой карой.

— Повинуюсь, императрица! — отрывисто ответил свеженазначенный юаньшуай. — Будьте покойны, я все силы приложу к выполнению вашей воли.

— Хорошо, — интерес из голоса правительницы уходил быстрее, чем вода из решета. — Распоряжения о выделении тебе людей и денег на военное строительство уже отданы, а указ о дозволении тебе провести рекрутские наборы — подготовлен моей канцелярией. Усердно защищай север моей империи, Хань Гочжун, и не отлынивай от забот о его безопасности. А теперь, прими свой военный приказ, и оставь нас.

Раздался дробный топоток, и шелест одежд. Инь Шэчи не мог видеть происходящего, все так же уставив взгляд в беломраморные плиты дворцового пола, но знал: сейчас, один из евнухов поднес полководцу шкатулку с табличкой военного приказа — знаком власти юаньшуая.

— Кто остальные, пришедшие пред наши очи? — безразлично спросила императрица, когда шаги полководца утихли за пределами дворцовой залы.

— Солдаты и вольные странники, отличившиеся в боях, — ответил ей тонкий голос, зазвучавший неподалеку от трона.

— Не многовато ли народу привел с собой Хань Гочжун? — с толикой раздражения поинтересовалась правительница. — Клянусь небом, не избавься они от оружия, приход этой толпы выглядел бы, как попытка дворцового переворота. Ну да ладно. Наградите их деньгами, парчой, и лошадьми, и отпустите.

— Позволь мне заняться этим, мама, — раздался вдруг детский голос. — Ты всегда говоришь, что мне нужно больше внимания уделять обязанностям правителя. Отчего бы сегодня мне не пообщаться с подданными?

— И правда, — в голосе могущественнейшей из женщин Срединного Царства зазвучали нотки заботливой гордости. — Возлагаю на тебя эту обязанность, А Чжэнь. Будь щедр, но справедлив, — вновь раздался шелест одежд, и протяжный голос евнуха провозгласил:

— Императрица Чжансянь Минсу покидает зал для приемов!

На некоторое время воцарилась почтительная тишина, прерываемая лишь звуками шагов правительницы и ее свиты, шуршанием золотой парчи одеяний, и едва слышным позвякиванием украшений. Стоило всему этому утихнуть, как раздался требовательный голос императора:

— Где список представленных к награде? Мы хотим услышать каждое из имён, записанных в нем.

— Здесь, Сын Неба, — почтительно ответил старческий голос, необычайно тонкий — очередной придворный евнух спешил выполнить приказ своего юного повелителя.

— Первыми идут Инь Шэчи, наследник секты Сяояо, и младший из дэнчжоуских Иней, со своей женой Му Ваньцин, — протяжно зачитал евнух.

— Пусть указанные люди встанут и приблизятся, — император пытался говорить с царственной вальяжностью, копируя мать, но его с трудом сдерживаемый интерес неуклонно пробивался наружу. Шэчи поспешно задавил в себе удивление от того, что Хань Гочжун вписал его с женой первыми в список представленных к награде. Поднявшись, он прошел ближе к трону, где вновь преклонил колени. Ваньцин тенью следовала за ним.

— Каковы заслуги этих двоих? — нетерпение в голосе императора Жэньцзуна звучало все сильнее.

— Храбро и самоотверженно сражались с киданями в битве за Яньмыньгуань четыре месяца назад, — медленно прочитал придворный. — Не жалели сил, уничтожая врага в обеих битвах за предгорья Хэншаня. В личном единоборстве сразили двоих сильнейших союзников армии Ляо.

— Встаньте, Инь Шэчи и Му Ваньцин, — велел юный император. — Можете поднять головы.

Повиновавшись этому приказу, Шэчи не удержался от того, чтобы бросить на императора с окружением короткий взгляд исподлобья. Безразличные физиономии евнухов, глядящих куда угодно, но не на него, ободрили Шэчи, и он принялся украдкой рассматривать находящегося так близко правителя Срединной Равнины. Малорослый и худощавый, император Жэньцзун выглядел жемчужиной в дорогой оправе — парчовый халат, расшитый золотыми драконами, императорская корона со свисающими с ее плоского верха низками драгоценных камней, многочисленные перстни, и золотые украшения в виде длинных когтей на мизинцах и безымянных пальцах — все это сверкало и блистало, подчёркивая царственную бледность лица юного императора.

Тот, в свою очередь, во все глаза рассматривал молодую пару — порядком поизносившийся халат Инь Шэчи, черную вуаль Му Ваньцин, дорожную пыль на их одежде, и мозоли от оружия на руках. Взгляды Шэчи и царственного отрока, разглядывающих друг друга, неизбежно должны были встретиться, и когда это случилось, юный воин с удивлением отметил, что восхищение и интерес в глазах императора Жэньцзуна ничуть не уступают его собственным. В этот миг, беспокойная натура Инь Шэчи взяла верх над осторожностью, и юноша, позабыв все свои предупреждения жене — та, как раз, благовоспитанно глядела в пол, — совершил грубейшее нарушение протокола: улыбнулся, и дружески подмигнул.

Не успел он осознать свою наглость, как венценосный отрок ответил ему широкой и радостной усмешкой.

— Расскажи мне о тех сильных воинах, что вы с женой сразили в битве за предгорья, Инь Шэчи, — произнес император. На этот раз, он ничуть не скрывал заинтересованность.

— Повинуюсь, Сын Неба, — заговорил юноша, поспешно уставившись себе под ноги. — Один из них звался Дуань Яньцин, известный также, как Переполненный Злом, и прозвище это он заслужил целиком и полностью. Многие кровавые злодеяния свершил этот воин, причинив немало вреда как простому люду, так и вольным странникам. Отличное владение стилем Одного Ян и немалая внутренняя сила делали Переполненного Злом одним из опаснейших воинов юга. Мы с женой сразили его первым же