Шрифт:
Закладка:
Он закрыл страницу и ткнул в значок почты. «Надо ответить Герберту. Он ждёт три недели. Не успел ответить ему тогда…» Его встретили три мигающие строки — два непрочитанных письма от Крониона и одно от Герберта Конара.
«Гедимин, я очень надеюсь, что вы получите это послание. Когда на апрельское письмо не пришёл ответ, я решил, что вы очень заняты, но когда вы пропали с занятий… Университету сообщили об эпидемии в Ураниум-Сити, и я нашёл вас в карантинном списке. Я знаю, в этом есть моя вина. Не следовало поощрять в вас стремление к настолько опасным опытам. Если вы всё же прочитаете это письмо, послушайте моего совета — держитесь как можно дальше от радиотоксичных веществ. Без подобающего защитного оборудования вам лучше обойтись виртуальными моделями. Надеюсь, вы ещё выйдете на связь, и болезнь никак не затронет ваш разум. С тревогой и надеждой, Герберт Конар.»
Гедимин смущённо отвёл взгляд от экрана. «Не думал, что он так встревожится. Да, наверное, университет быстро навёл справки. Я исчез на три недели. Надо ответить Герберту, успокоить его.»
Он на несколько секунд задумался, глядя на шрамы на пальцах. «Радий и стронций. Пора заняться делом. И так потерял много времени. Выяснить, где комбинат закопал хвосты. Поговорю с Кененом, пусть найдёт, кто там работал. У него получится.»
…Три недели обходиться без душевой, — в карантинной камере сармату было не до гигиены, но теперь он с остервенением тёр кожу, пытаясь вымыть из пор запах дезинфектатора. Прошло полчаса, прежде чем он бросил губку и встал под душем. Горячая, почти кипящая вода через минуту сменилась прохладной; Гедимин повернул вентиль, пустив холодную, и стоял под ней, пока не почувствовал, как слегка немеют пальцы. От двери потянуло сквозняком — кто-то заглянул внутрь, посмотрел на сармата и медленно удалился.
Ночная смена уже ушла спать, дневная ещё не вернулась, но в информатории уже не было свободных мест. Гедимин остановился на пороге, выглядывая среди играющих за телекомпами кого-нибудь знакомого, когда его хлопнули по плечам сразу с двух сторон.
— Джед! — Кенен ухмылялся так широко, что видно было не только передние зубы — он будто старался открыть рот пошире. — И ты крадёшься на цыпочках⁈ Э-эй, Ураниум-Сити! Видите, кто вернулся⁈
— Уран и торий, — выдохнул Хольгер, крепко обнимая Гедимина. — Живой и на своих ногах? Вот это хорошая новость!
— А то, — их двоих сгрёб в охапку Линкен. — Атомщика не берут даже эа-клетки!
— Пойду за Лилит, — Кенен попытался проскочить мимо сарматов на лестницу, но Гедимин, высвободив руку, поймал его на бегу.
— Я… сам к ней зайду, — выдохнул он, потирая помятые рёбра. — Сейчас к тебе есть дело.
— Хе, — Линкен хлопнул Гедимина по плечу. — Прежний атомщик! Рад, что твои мозги целы. Пойдём к окну, поговорим спокойно.
Они вышли на лестничную площадку. В окно били красно-жёлтые лучи — солнце уже коснулось горизонта, но до темноты ещё было далеко.
— Хорошо, что вы все целы, — сказал Гедимин, глядя на сарматов; от смущения его веки дрожали, но он старался не отводить взгляд. «А мог так глупо сдохнуть,» — подумал он и сердито сощурился. «Думать надо, Гедимин. Думать.»
— Нам-то что, — хмыкнул Хольгер. — Хорошо, Линкен не пытался подорвать карантинный барак. Тут и ему было понятно, что это дурь. Мы в самом деле хотели приходить к тебе каждый день — все три недели, не только первую. Но с медиками не договоришься.
— Болваны, — сузил глаза Линкен. — Ясно же было, что ты не заражён! Алексея выпустили неделю назад, остальных — ещё раньше. Что они надеялись увидеть⁈
— Что-то новое произошло в городе? — Гедимин, вспомнив о брошюре, достал её и показал сарматам. — Странные макаки появились в форте. Рассказывают про мертвеца, отводящего бомбы, и про жизнь без тела. Давно они тут?
— Нового — ничего, — отозвался Хольгер. — Ничего не построили и не разрушили. Твои механизмы я остановил ещё седьмого, найдёшь их в целости и сохранности. А эти макаки тут уже третий день. Это какая-то из церковных организаций Атлантиса. Ищут новых прихожан, как это у них называется. Новых последователей. Видимо, дела у них плохи, если они добрались до комков слизи, лишённых души.
— Саскатунские братья, — хмыкнул Кенен, листая брошюру. — Да, так и есть, — братья-субботники из Саскатуна. Ветвь христианства, если на Энцеладе об этом культе слышали.
«Энцелад,» — Гедимин довольно усмехнулся — даже старая и надоевшая шутка сейчас радовала его. «Сколько странных вещей знает и помнит Кенен Маккензи…»
— Какая-нибудь польза от них может быть? — спросил он. Кенен ухмыльнулся.
— Ни малейшей, Джед. Разве что ты интересуешься местными культами. И их угрозы, и их помощь на девяносто девять процентов мнимые. И они точно ничего не знают об обогащении урана.
— Ну и на Плутон их, — скривился Линкен. — Гедимин, ты помнишь о поправке к закону да Косты? Её всё-таки приняли. С территорий пока не выпускают, но внутри них можно летать как угодно. На Летние полёты к нам собираются сарматы изо всех канадских городов. Я уже списался кое с кем, — будет весело.
Гедимин хмыкнул. «Отойти подальше или помочь с реагентами? Знаю я их веселье…»
— Я бы выбрался к Крониону, — сказал он, с надеждой глядя на Линкена. Тот развёл руками.
— В пределах одного континента, атомщик. Не дальше. И то по разрешению охраны.
— Досадно, — буркнул Гедимин, ненадолго задумываясь.
Кенен оглянулся на лестницу и тронул ремонтника за руку.
— Эй, Джед, чего ты от меня хотел? Я немного занят сейчас…
— Да, — опомнился Гедимин. — Обогатительный комбинат, пока ещё работал, зарывал отходы в
