Первой Илону с Айрелом увидела Женька, и сразу кинулась к ним.

— Плешивый сбежал! Его рыцари крылатые хотели отдать, а он дырку в подполе проделал и сбежал, гадюка!

— Ну и шут с ним, — отмахнулась Илона. — Поймаем потом. Он все равно без магии ни на кого не нападет.

— Так он штуку со стола на кухне украл, которая сверкающие ворота открывает! — Женька всплеснула руками. — Генка безногий ругался еще, что нечего везде раскидывать эти, ну как их, порталы! На тебя ругался.

И она с упреком ткнула Айрела пальцем в грудь.

— Водится за мной такое, — смутился дракон. — За сотни лет к порядку так и не привык. Потому красавицы от меня и сбегали, ни одна не хотела в пещере уборку наводить. А ты не помнишь, что именно он взял?

— Помню, конечно, я глупая, что ли? — насупилась Женька. — Там на столе шесть таблеток валялись, две синие, две черные и две зеленые. Вот одну черную он и спер, они ближе всех лежали.

— Тогда я ему не завидую, — притворно вздохнул Айрел. — Зеленые — порталы на Землю, синие — в Иномирье…

— А черные никак в Разлом? — догадалась Илона.

— Именно. Зачем я носил их с собой — ума не приложу, на всякий случай. Теперь вот пригодились. Думаю, рогатые вонючки будут очень рады потомку ангелов на своей территории.

Около крепости было тихо, лишь весело журчала речка внизу, да из столовой доносились возбужденные голоса. Пленные нефилимы исчезли, оставив за собой лишь вытоптанную траву, пропала и туша зеленого дракона, изрезанного саранчой. С каменистой площадки открывался дивный вид на поляну с лагерем, где ожившее войско повелителя Гаруды готовилось к возвращению домой, неторопливо сворачивая шатры и складывая их вдоль обрыва над рекой. Разорванные доспехи и униформа зияли на чумазых соколах огромными дырами.

Илона не могла отвести от них взгляда. Живы. Все живы. А остальное неважно.

В столовой же царила совсем другая атмосфера, и Илона, уже хотевшая спросить: «Вы чего такие кислые?», осеклась на пороге.

Широкую спину соколиного правителя, прикрытую разорванным алым плащом, она узнала сразу. Вместе с Рагнаром они стояли вполоборота возле принесенного из кухни зеленого кресла, в котором, облокотившись головой на мягкую спинку, сидел Василий Иванович. Пиджак его был покрыт грязью и продырявлен в двух местах, но всегда опрятный ветеран не замечал этого, и Илону моментально кольнуло нехорошее предчувствие. На каменном столе среди опустевших кружек лежали с десяток разноцветных плоских кристаллов и примерно столько же сине-зеленых пузырьков с притертыми деревянными пробками. Пахло медом, костром и сушеной полынью.

Рядом на скамеечке притулились Алиса с Индрой и Кира с Зигфридом. В противоположном углу кутался в теплое одеяло Гиннар, а Мишаня сосредоточенно прикручивал к его коляске оторванный подлокотник.

Возле ветерана суетилась молоденькая целительница с двумя толстыми косами. Она проворно ощупывала Василию Ивановичу лоб и затылок, скользила пальцами по шее и за ушами, сжимала виски, прикладывала ладони к векам. Наконец, девушка выпрямилась и удрученно покачала головой.

— К великому сожалению, повелитель, нет такого лекарства ни в одном из миров, что бы могло помочь добродетельному храбрецу, пожертвовавшему здоровьем ради вашего и нашего спасения. Мне очень жаль.

Алиса, и без того сидевшая с мокрыми глазами, тихо заплакала. Соколиный принц обнял девочку и начал гладить по голове, однако Илона заметила, что и сам он с трудом сдерживает слезы.

— Да и шут с ними, — нарочито бодро сказал Василий Иванович, но голос его в повисшей тягостной пустоте все же дрогнул. — Все равно ничего толком не видели. Как-нибудь уж проживу, сколько мне тех лет осталось.

А затем он повернулся к вошедшим, и Илона ахнула от ужаса. Оба глаза были затянуты сплошными багрово-фиолетовыми кровоподтеками. Ветеран неуверенно моргнул, склонил голову, прислушиваясь, и спросил.

— Илоночка, это ты?

— Я, Василий Иванович, — ответила Илона и поперхнулась — горло снова перехватило навалившимся отчаянием.

— Ну, вот и славненько, — обрадовался ветеран. — Я же говорил, главное — все живы. А что ослеп старый хрыч окончательно, так будем считать это военными издержками…

Индра взвился с места, сжимая кулаки.

— Отец, так нельзя! Благородный человек спас нас всех, без него мы бы не взорвали корабль, а значит, не смогли бы победить. Василий Иванович знал, что венец может его убить или покалечить, но добровольно взял на себя этот риск, ради всеобщего блага. И какая ждет его награда за подвиг? Неужели остаток жизни во тьме и боли?

Правитель молчал. Шелестели сухие стебли полыни, привязанные под потолком. Стучали в кварцевое окно побеги плюща, нещадно сорванные со стен во время заварушки. Тихонько шмыгала носом Алиса. Скрипел отверткой Мишка. Остальные сидели, не двигаясь, охваченные усталостью и кручиной.

И вдруг Гаруда сделал шаг к старику.

— Хоть я и считаюсь потомком бога, я бессилен вернуть тебе зрение таким, каким оно было, — сказал он тихо. — Но все же кое-что можно сделать. Надеюсь, мой дар хотя бы частично компенсирует утрату, и ты приобретешь больше, чем потерял. Я читал твои мысли там, в вышине. Ты очарован звездами и всю жизнь мечтаешь их увидеть собственными глазами. Вероятно, это не такая уж и несбыточная мечта.

Он зашел за кресло и чуть наклонился. Широкая ладонь легла Василию Ивановичу на лоб, скользнула вниз и прикрыла веки. Кристалл в серебряном ободке на безымянном пальце засветился ярко-синим.

И старик тихонько ахнул, а затем отрывисто и глубоко задышал. Минутная стрелка на часах сделала полный круг, прежде чем соколиный правитель медленно, с присвистом выдохнул и отдернул ладонь в сторону. Василий Иванович остался сидеть, вздрагивая всем телом и стуча зубами, будто в ознобе.

А Гаруда снова склонился над стариком.

— Видишь?

— Вижу, — прокряхтел ветеран, вертя головой. — Мать честная, вижу!

— Что ты видишь?

— Все вижу. Как Илоночка наша устала, как свербит у нее тревога на сердце. Как все вы устали. Алиска уже взрослая совсем, когда успела? У Генки снова колени крутит, на дождливую погоду. Кирочку нашу Дмитриевну что-то очень расстроило, сильнее сегодняшнего побоища…

Кира уставилась на старика с суеверным ужасом. Гиннар сердито крякнул, но промолчал.

— А еще что видишь? — не отставал сокол.

— Небо вижу, — Василий Иванович смотрел в потолок, не отрываясь. — Солнце ярится, плюется протуберанцами, не иначе как магнитная буря на носу. У Юпитера кольцо и вправду из четырех частей состоит, не врали америкосы-то!.. И Проксима Центавра, ближайшая к нам звезда, действительно взорвалась двадцать лет назад. Ох, да и Бетельгейзе вот-вот рванет!..

Ветеран стукнул