сидите здесь, — сказал отец и выпрыгнул, чтобы пообщаться с охранниками.

Спустя пару минут прыгнул за руль обратно, и нас впустили. Я заметил, что на охранниках суперсовременная броня, а «пахло» от них весьма высоким процентом для простых вояк-контрактников — в районе тройки-четвёрки. Припарковавшись на большой полупустой стоянке, отец скомандовал:

— Степан, сторожи машину, можешь к охранникам в сортир сходить и чаю попить. Мы на полчаса отойдём.

Сам же схватил увесистый чемоданчик и жестом скомандовал, мол, идём. Я почуял, что идти предстоит в какое-то очень важное и секретное место.

Глава 19

Мы шагали между корпусов, некоторые из которых стояли заброшенными. Работников на территории почти не было видно, тусклый свет горел в паре корпусов и слышался тихий шум машин. Зато военных было предостаточно.

За одним из корпусов я заметил полузакопанные в землю и скрытые каким-то призрачным алгоритмом не то зенитки, не то комплексы ПВО. Мне были знакомы подобные территории — объект военного или стратегического назначения «легендировался» каким-то проходным заводом. Но я не задавал лишних вопросов, зная, что отец ответит на всё сам, когда потребуется. Либо не ответит — жажда раскрытия тайн этого мира, конечно, всё ещё владела мною, но не затмевала разум.

Огороженная территория сворачивала к оврагу, мы спустились по ступеням за дополнительные ворота. Отец трижды здоровался с военными по пути, один раз, у самых ворот, у него попросили заглянуть в чемодан и удволетворённо кивнули. Последний — накаченный, с сединой на висках — спросил про меня.

— Сын, — сказал Матвей Генрихович. — Действительный ассистент третьего ранга.

— Ниже второго ранга не положено, брат Матвей, — покачал он головой.

Отец вздохнул.

— Он уже видел. В Новом Израиле. И касался. И говорил с Акамантом на Курилах. Но порядок — есть порядок. Даря, подожди меня тут.

— Погоди… Эльдар Циммер, получается, так? Твой сын? Я помнил, что того парня звали Эльдаром. Значит, пришёл познакомить?…

Он подошёл ближе, «принюхался».

— Семь с половиной процентов… Четыре навыка в двадцать лет, значит?

— В девятнадцать, — зачем-то поправил я, решив не упоминать про пятый, «морозный» навык.

— Неплохо. Значит, в любом случае — кандидат на повышение уровня. Проходите, под твою ответственность, Матвей. Только скажи отпрыску, чтобы не лез близко.

Он нажал что-то на браслете, открыл ворота. Мы пошли вперёд, к небольшому пустырю, за которым виднелось что-то вроде подстанции с кучей высоковольтного оборудования. Столбы с проводами уходили за забор и шли дальше в ущелье.

Я уже начал догадываться, куда мы идём, а когда гул где-то впереди, а также жжение на коже лица и груди усилились — озвучил догадки.

— Значит, не лезть близко. Иначе будет что?

— Непредсказуемые последствия для процента сечения. И риск стать…

— Акцептором? — вспомнил я слово.

— Примерно так, — сказал отец и остановился.

Я тоже встал, как вкопанный. То, что я полагал пустырём, оказалось иллюзией. Вместо голой площадки размером в футбольную (или, может, байсболльную?) передо мной возвышался приземистый бетонный саркофаг с покатой крышей, высотой метров в десять. Зенитные орудия и пулемётные турели по бокам, дополнительная защитная сетка наверху.

И герб Империи на бронированной двери. Отец подошёл и ввёл код, проворчав:

— Напридумывали электроники… сенсам не доверяют. Ну-ка, взгляни вот в это окно.

Сканер сетчатки, сканер отпечатка пальца, ещё какой-то сканер, и, наконец, дверь отодвинулась в сторону. Я ожидал увидеть за ней мощное высоразрядное оборудование, но там оказалось вполне обычное офисное помещение. Тамбур, где дежурил обычный на вид дедушка-вахтёр — лысый, с бакенбардами, в старинном сюртуке, почитывающий газетку, за ним — кухонная зона. Отложил круглые очки, улыбнулся отцу:

— Матвей Генрихович, сына, получается, на экскурсию привёл… Идёмте, скиньте одежду вон туда. Чаю?

— Воды разве что стакан, ваше благородие.

— И мне, если можно, ваше благородие, — кивнул я и подал руку поздороваться. — Эльдар Матвеевич, рад знакомству.

Старик руку пожал, но не назвался. Процент сечения у старика был высоким, как и почти у всех на территории, и мне подумалось — простой ли он вахтёр? Или, может, директор?

Или — хранитель? Привратник, понял я. Пусть он будет привратником.

Отошёл к кухне, налил два гранёных стакана кристально-чистой, ледяной воды. Интересно, подумалось мне между делом, кто в этом мире был автором дизайна гранёного стакана? Может, Ефим Смолин и Вера Мухина тоже были парадоксами?

— Принес? — привратник обратил внимание на чемодан. — На сколько?

— Двенадцать по пять тысяч и пара поменьше, — отозвался отец и собрался показать, но старик жестом остановил его.

— Шестьдесят, получается… Ну, это быстро. Сам зарядишь?

Отец кивнул, допил залпом поднесённую воду и пошёл к просторным дверям напротив входных. Привратник выдал на пару наушников — явно с каким-то матрицированным секретом, открыл двери, и вот там-то я увидел примерно то, что ожидал.

Было шумно — не так, как могло бы быть, но достаточно. С головы до ног обдало жаром, как если бы зашёл с мороза в недра котельной. Только вот жар был особенный, пробирающий до костей и вызывающий бурю гормонов.

Зал уходил под землю на пару десятков метров, огибаемый балконом. На тесной площадке не то сидело, не то стояло четвёро людей, взявшихся за руки и опутанных проводами.

А между ними внутри стального цилиндра бешено вращался на подшипниках не то столб, не то штифт огромного винта, уходящий в механизму под полу.

«Ядерная станция», — мысленно усмехнулся я. Только вот «ядром» тут называли вовсе не ядро атома, а вот эту вот четвёрку сенсов, «ядро преобразования» магической энергии в механическую. Я почти видел, как к ним через весь зал к полупрозрачной перегородке идёт толстый жгут энергии, помеченный тонкими кольцами, свешенными с потолка, и пропадающий в метровом отверстии.

— Ух… — поёрзал плечами отец. — Ну, что ж, начнём!

Он отстегнул и положил в карман наручные часы — я давно заприметил их и уже подозревал, что они матрицированные. Вот только не думал, что они выполняют роль глушилки. Отец был куда сильнее, чем мне казалось — вместо трёх-четырёх процентов я тут же ощутил не то девять, не то десять.

Во время одной из предыдущих бесед я спросил его, сколько у него навыков, и он ответил, что «достаточно», и что точно больше трёх. Но сейчас он заметил немой вопрос у меня в глазах и кивнул. Крикнул, почти в ухо.

— Да, Даря, у меня девять и семь! Выросло после первого общения с драконами. Это была одна из причин, почему я покинул вас с мамой — мне попросту опасно находиться с вами.

— Получается, навыки… Общение с драконами — раз?

— Кинектирование — два. Оно у всех в нашем роду. Бителепатия, не очень выраженная. С лекарским навыком всё сильно хуже, чем у тебя, но ссадины лечить получается. Артефакторное матрицирование я открыл всего пару лет назад, помог мне раскрыть один из ваших преподавателей казанцевского университета. Ещё… пара боевых приёмчиков, не очень приятных. Позже, возможно, покажу. Идём!

Я вгляделся в лица четвёрки, вращающих вал генератора. Одетые в робы наподобие халатов, они полусидели-полулежали в слегка наклонённых ложементах, повторяющих изгибы тела. Двое парней, двое девушек, все не старше тридцати, с короткими волосами, в хорошей физической форме. Молча, с закрытыми глазами, они лежали с каким-то непонятным блаженным выражением на лице. Нет, парализованные так не лежат, подумалось мне. Это не акцепторы, не жертвы — это что-то вроде тягловых лошадок, запряжённых в мельничный ворот.

— Одна из немногих ядерных станций, совмещённых с месторождением! — пояснил отец. — Обычно жгут уходит на десяток километров.

— Что будет с ними? — кивнул я на компанию.

— Сменный график! Меняют по одному раз в несколько суток! Не беспокойся за них.

Мы прошли до тесному стальному балкону до перегородки, где виднелась ещё одна бронированная лифтовая дверь. Где-то позади послышалось голос «привратника» из динамика:

— Дошли? Открываю?

— Да! — отец махнул рукой.

Двери открылись, и к жару на коже и ладонях добавились мурашки, бегущие по спине.

Сила клубилась вокруг, словно снежная вьюга, касаясь протуберанцами то ног, то туловища. Во второй секции зала стоял стеклянный саркофаг, над крышкой которого которым нависало что-то вроде небольшого мостового крана. Несколько толстых труб виднелись в стенах, и заметно было, что некоторые из них сделаны недавно и как будто бы на скорую руку — видимо, энергетические жгуты шли не только в соседний отсек, но и куда-то далеко, в другие энергоблоки. От самого саркофага уходили во все стороны провода и трубки, виднелось несколько экранов, на котором я заметил схематичный