Шрифт:
Закладка:
– Ой! – сказала мама. – Моя остановка! До свидания, дорогая! Не забывай: вам с бабулей нужно переходить дорогу на светофоре!
Это прозвучало так, будто я была глупым маленьким ребенком, который не знает жизни. А на самом деле это бабуля у нас Призрачный Гонщик и рвется переходить дорогу в неположенном месте, но она слишком медленная и рассеянная, чтобы уворачиваться от машин, и каждый раз чуть не погибает. Мама пропихнула себя и Горда сквозь стоящих в проходе людей и наклонилась, чтобы поцеловать меня и бабулю, а потом вынуждена была кричать водителю автобуса, который закрывал дверь: «Подождите, подождите, это моя остановка!» Водитель снова открыл дверь и покачал головой, а мама сказала громким голосом «спасибо», и «пока, ребятки», и «пока, дорогая», помахав мне, и наконец вышла из гребаного автобуса.
Береги себя, Горд, сказала я про себя. Ты находишься в очень темном месте. Я попрошу бабулю помолиться за тебя, потому что она наполовину христианка. Мое лицо болело. Я попыталась ссутулиться и почитать «Мертвую жару» вместе с бабулей, чтобы отвлечься от мыслей о том, что я дочь самого нестабильного человека в мире. Затем женщина, с которой подружилась мама, внезапно оказалась рядом со мной и сказала еще громче, чем мама:
– Ой, дружок, твоя мама потрясающая! – она сказала это так громко, что ее услышала даже бабуля и ответила:
– Это действительно так! Она моя дочь!
Один из мужиков, который не уступил маме место, тоже это услышал и назвал маму чокнутой сучкой. Новая мамина подруга сказала:
– Это не она чокнутая сучка, это ты чокнутая сучка.
Двое других мужчин, которые не хотели уступать места, начали смеяться. Тогда новая мамина подруга сказала бабуле:
– Ого! Да вас тут три поколения!
Это вроде как очевидная вещь, а не прямо «ого». Один из парней сказал: «Отсоси, сука!»
Бабуля сказала:
– Да, так и есть! Разве мне не повезло?
Новая мамина подружка сказала:
– Да пошел ты, гребаный кусок дерьма!
Водитель автобуса посмотрел на всех в зеркало заднего вида и сказал, что им нужно вести себя прилично или выйти из автобуса. А женщина заговорила своим громким голосом о том, что хотела бы поехать с нами домой и стать частью нашей семьи!
Я должна была что-то сделать. Я не могла отрезать себе голову оконным стеклом, потому что окна были запечатаны ради безопасности детей. Я встала и сказала:
– О, бабуль, это наша остановка, пошли!
Бабуля сказала:
– Что? Мы еще даже не в Скарборо!
Я сказала, что знаю, но сначала мы должны зайти в другое место под названием… я быстро выглянула в окно: «Только для твоих глаз». Бабуля тоже выглянула в окно.
– А что тебе понадобилось в джентльменском клубе, Суив?
Она начала смеяться вместе с новой маминой подругой. Я подняла бабулю с места и запихнула кусок ее книжки в свой рюкзак.
– Потому что нам туда надо. До свидания, – сказала я женщине. Шепотом.
– Хорошо! – сказала бабуля. Она пожала плечами. – Похоже, у нас намечается интересный маршрут!
Я вытащила бабулю из автобуса, не поблагодарив водителя. Мама не выносит, что люди говорят «спасибо» водителю автобуса, когда выходят на своей остановке, но бабуля считает, что это достойный поступок. Она говорит маме, что люди хлопают и аплодируют, когда мама играет в театре, так почему бы им не аплодировать пилотам, когда те сажают самолет, или хотя бы не говорить «спасибо» водителю автобуса? Мама ответила, что аплодисменты кажутся ей саркастичными и странными, она ненавидит аплодисменты, даже когда хлопают ей самой, а бабуля спросила, как же тогда зрителям выражать свою благодарность за ее выступление, и мама ответила, что они должны просто сидеть тихо. Маму очень смущает, когда люди вскакивают на ноги и хлопают в ладоши, как идиоты. Когда мама слышит аплодисменты, ей становится очень грустно. Бабуля сказала, это потому, что они означают, что шоу окончено. Мама заговорила о своей ненависти к аплодисментам на терапии, но когда терапевт попытался понять, что она имеет в виду, мама сказала: «А-а-а-а, да, знаете что? На хер – это просто на хер». Бабуля поблагодарила водителя автобуса, и он очень медленно кивнул. «Мне было приятно, – сказал он. – Хорошего вам дня». Бабуля хотела ему ответить что-то насчет своего дня, но я все тянула и тянула ее за руку, водитель закрыл дверь, и мы наконец остались одни на тротуаре.
Бабуля прочитала вывеску повнимательнее, потом отступила, посмотрела на гигантские фотографии голых женщин и снова начала хохотать до упаду – потому что именно я, из всех людей мира, захотела выйти около стриптиз-клуба. Ей пришлось прислониться к зданию, прямо к фотографии одной голой леди, чтобы отдышаться. Я прошлась по тротуару, чтобы никто не увидел, как я стою около клуба «Только для твоих глаз», и оставила бабулю одну, пока она изо всех сил пыталась не умереть. Она наконец отдышалась, и я сказала:
– Давай, бабуля, пошли! Я серьезно!
А затем, пап, хочешь верь, хочешь нет, она встала на тротуаре в той же позе, что и голая дама на фотографии, с немного согнутыми коленями, выпяченным задом и руками на груди. Я осмотрела тротуар в поисках того, чем можно убить себя. На тротуаре не было ничего, кроме плевков, окурков и листовок о конце света, а потом рядом со мной оказалась бабуля, она взяла меня за руку, смеясь, и сказала:
– Хо-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о, ну и ну, куда двинемся дальше?
Наконец мы добрались до дома той женщины в Скарборо. Мы были как псы Луат и Боджер из фильма «Невероятное путешествие». Бабуля и женщина по имени Роксана все болтали и болтали, пока бабуле делали маникюр, педикюр, электроэпиляцию, и стрижку, и начес на затылке. Мы были в подвальном салоне Роксаны. С работы из-за болезни вернулся муж Вивиан. Мы слышали, как он топает наверху, но так его и не увидели.
Бабуля была в восторге от нашей поездки. Она рассказала Роксане все о Лу и Кене и обо всех людях, смерть которых она видела во Фресно. Роксана спросила ее, какой цвет лака для ногтей она хочет, и бабуля сказала, что выберет «Даму с яйцами» – цвет томатного соуса, который мы кладем в макароны. Роксана пыталась уговорить на лак и меня. Я сказала «нет», потому что я грызу ногти, а Роксана сказала, что лак для ногтей может помешать мне их грызть.
– Мне просто
