то же время строгим. Младший Дракул хотел бы проявлять отцовы качества, но не получалось, поэтому он утешал себя мыслью, что если не похож в делах на отца, то, возможно, похож на деда, Мирчу: "Может, мне всё-таки суждено стать великим государем?"

"Чтобы сделаться великим государем, придётся прожить долгую жизнь и совершить многое", - так говорил мудрый монах Антим, учивший младшего Дракула грамоте. Одно время ученик пытался спорить с учителем и задавал каверзные вопросы. Например, однажды спросил: "А как же тот грек по имени Александру, который жил давно-давно? Он умер очень молодым, но его называют Великий". Учитель ответил со снисходительной улыбкой: "Грек Александру был великим завоевателем, а не великим государем. Ему покорилась половина народов земли, но государство, которое он создал, распалось вскоре после его смерти. Великий государь это не завоеватель. Великий государь это строитель".

К сожалению, отец Влада не успел построить ничего, что после смерти стало бы памятником для потомков - ни новый храм, ни монастырь, ни крепость. Он лишь достраивал начатое Мирчей Великим, а своё строительство откладывал, и в этом допустил явное упущение.

Впрочем, младший Дракул пока тоже строил мало. В одном из городов приказал возвести дозорную башню, которая располагалась на северо-западной стороне и потому получила звучное название Башня Заката. В новой столице, в городе Букурешть, по воле князя появились деревянные укрепления, уже начавшие заменяться каменными. Вот, пожалуй, и всё. Было и другое строительство, но не своё - государь Влад подобно родителю достраивал то, что начали другие.

"После моего отца осталось только прозвище. А что останется после меня? - думал сын. - Что будет, если Башня Заката разрушится, а город Букурешть, куда я перенёс столицу, захиреет? Может, ничего не останется. Может, нам с отцом суждено поделить дракулово прозвище поровну. Вот и вся память о нас двоих".

Государь Влад помнил, как рождалось прозвище. Это началось в те времена, когда отец, ещё не добыв себе румынского престола, устроил прямо в своём доме в Сигишоаре монетный двор и начали чеканить деньги с изображением дьявола. Или, может, всё началось чуть раньше, когда в доме стали появляться удивительные гости. Да, наверное, тогда.

Сначала приехал всего один человек. Вечный странник привёз его с собой из путешествия. "Чудной какой-то гость. Где так одеваются?" - подумал малолетний Влад. Откуда ребёнку было знать, что именно так одеваются знатные румыны. Кафтан длиной до колен, пояс-кушак очень широкий, штаны просторные, так что в одну штанину могли бы уместиться сразу две ноги. Сапоги тоже необычные - из жёсткой кожи, которые нисколько не меняли форму, если их снять. Отец в ту пору одевался иначе. Он следовал обычаям, существовавшим при дворе короля Жигмонда. Обувь носил мягкую, штаны - узкие, а кафтан - короткий.

Войдя в столовую комнату, незнакомец перекрестился на иконы, висевшие в углу справа от двери. Никто из незнакомцев, приходивших в дом прежде, так не делал.

Ещё больше малолетний Влад удивился, когда выяснилось, что гость разговаривает по-румынски и может не просто связать пару слов, а говорит много и свободно. Такие люди в Сигишоаре были известны наперечёт, жили в нижнем городе, возделывали землю и разводили овец. Незнакомец явно не состоял в родстве с этими крестьянами, ведь он одевался, как знатный человек.

- Так значит, это ты у нас - наследник? - спросил гость, наклоняясь к мальчику и почесывая подбородок, - Твой отец много про тебя рассказывал. И про твоего старшего брата рассказывал. Говорил, что доминиканцам от вас двоих житья нет. Меня звать дядя Тудор. Ты чего? Испугался?

Влад не испугался, но так сильно удивился, слыша румынскую речь от чужого человека, что просто онемел. Со временем привык, а дядя Тудор продолжал наведываться в Сигишоару, но называл себя не гостем, а "верным слугой хозяина сего дома".

С этого "слуги" и начались значительные перемены в домашнем быте, потому что очень скоро таких гостей-слуг стало шесть, а ещё через некоторое время - десять. Приезжая, эти люди сперва пировали, а после начинали вести длинный разговор. Пусть разговоры велись по-румынски, Влад ничего в них не понимал. Старший брат Мирча - тоже, но в отличие от младшего брата старательно слушал.

Младший брат в это время бесцельно бродил по дому. В половине комнат было темно, а в других ещё горел свет - женщины раскладывали по полу многочисленные тюфяки, чтобы устроить приезжих спать. Издалека доносились отголоски застольной беседы - кто-то скажет что-нибудь отрывистое, другие подхватят, зашумят, а затем всё снова успокоится. Иногда мимо Влада пробегала, слегка шаркая подошвами, служанка с кувшином - значит, за столом закончилось вино.

Повсюду лежали вещи гостей.

- Трогать чужие вещи - плохо, - говорил отец Антим, поэтому Влад не прикасался к ним, но внимательно осматривал со всех сторон... а однажды попробовал примериться к отцовскому мечу, оставленному на сундуке без присмотра. Родительская вещь ведь не чужая - значит, трогать можно.

Оружие оказалось тяжелым. Если поставить его вертикально, то небольшой позолоченный диск, венчающий рукоять, доставал до кончика носа, а крестовина с загнутыми вниз концами приходилась на уровень ключиц. Меч был одноручный, но мальчик, на которого, понятное дело, оружейники не рассчитывали, мог уместить на рукояти не одну, а две руки.

Чтобы освободить оружие от ножен, размаха не хватило. Пришлось положить меч на пол, взяться за рукоять и пятиться. Вначале ножны потащились вслед за мечом, но затем зацепились за какой-то незаметный выступ на половице и отстали. Тогда из своего убежища медленно выполз серебристый змей-дракон, выгравированный на клинке. Змей корчился и разевал пасть, потому что ему мешал святой крест, накрепко прибитый к спине большими гвоздями. Как ни извивался змей, крест извивался вместе с ним и не спадал. Влад хотел поднять меч клинком вверх, но меч не слушался, еле-еле оторвал острие от пола.

Тут-то в комнату и вошла мать, руками всплеснула, отобрала опасную игрушку, заругала, позвала отца:

- Вот полюбуйся, что твой сын творит!

Отец нисколько не рассердился - ни за меч, ни за то, что пришлось прервать важные разговоры:

- Ну и пускай. Видать, Влад большой уже - пора оторвать его от няньки и передать дядьке.

- Да ты что! Он мал ещё! - испугалась мать.

Дракон, распятый на кресте, считался главным символом воинствующего Ордена Святого Георгия, где состоял отец Влада. Король Жигмонд принял своего