- Где же ты нашёл всё это?

- В Сербской земле несколько лет назад.

- В этом нет ничего удивительного, - возразил Влад. - Сербская земля совсем мала. Там легко следить за состоянием проезжих путей и содержать их в порядке.

- А как же твоя вотчина? - спросил Войко. - Она втрое обширнее, чем все сербские земли. В Румынской Земле я ездил по многим местностям, где не ездил ты. Могу тебя уверить, господин, что большинство трактов, по которым я проезжал, похожи на этот.

- По-твоему выходит, что качество дороги зависит не от того, насколько велика страна, и не оттого, насколько внимательны начальники, - государь говорил спокойно, но всё-таки не мог скрыть своего стремления поскорее узнать ответ. - Тогда отчего зависит качество дороги?

Боярин неторопливо отвечал:

- Ты ведь знаешь, господин, что дорожные работы - это повинность. Когда некий начальник собирает людей из окрестных селений подновлять проезжий путь, то говорит: "Послужите правителю". Если люди довольны правителем, они думают: "Выполним службу хорошо. Сделаем всё на совесть". Если же они чем-то недовольны, то думают иначе: "Отделаемся как-нибудь. Незачем стараться. Пускай ломаются оси в чужих повозках. Пускай чужие кони сбивает себе копыта о камни на этой дороге. Пускай сам правитель ездит по ней, проклиная всё на свете. Так ему и надо! А с нас никто не спросит. Ведь начальник, который гонит нас на работу, сам не ведает, как ремонтировать дорогу правильно".

Государь Влад рассмеялся:

- Вот за это я и вожу тебя с собой, Войко. Даже если я не согласен с твоими суждениями, мне всегда нравится ход твоих мыслей. Выходит, что дорога хороша потому, что мои подданные довольны мной?

- Тобой и начальниками, которых ты ставишь, - кивнул государев спутник. - А вот начальниками, которых ставит султан, турецкие жители недовольны. И пусть в Турции принято восхвалять всех визиров и прочих витиеватыми славословиями, состояние дорог говорит само за себя.

- Так значит, всё дело в довольстве? - повторял Влад. - А я полагал - тракт, по которому мы едем, хорош потому, что я к своим подданным строг...

Войко молчал. Он уже сказал всё, что хотел, а повторять на разные лады одну и ту же мысль, понравившуюся господину - это занятие льстецов. Войко льстецом не был.

* * *

"Приятно услышать, что мои подданные довольны, - думал государь Влад, - но были ли они довольны делами моего отца? Определить это способом Войки не удалось бы". С одной стороны следовало признать, что во время отцовского правления, которое продлилось всего десять лет, проезжие пути выглядели плоховато. Но с другой стороны за эти десять лет Румынская Страна пережила три войны - одну большую и две малых. Война неизбежно разрушает дороги, а если нельзя судить по ним, тогда как же можно было судить? По прозвищу?

Родитель Влада получил от народа прозвище Дракул. "Не самое хорошее прозвище, - рассуждал сын. - Такое не дают из благодарности. Однако теперь подданные, которые довольны моим правлением, называют меня так же - Дракул. Получается, что судить по прозвищу тоже нельзя".

Вначале младший Дракул унаследовал это прозвание лишь потому, что оказался очень похож на своего родителя внешне - прямо-таки одно лицо. Люди называли сына Дракулом, желая намекнуть на внешнее сходство, и не замечали внутренних различий. А ведь могли бы заметить, к примеру, то, что младший Дракул занимался разбором жалоб совсем не так, как отец.

Влад не помнил, чтобы родитель хоть раз обмолвился: "Просители ловят меня по всем мостам и перекрёсткам". Нет, его ловили не просители - его ловили нищие, которые знали, что получат щедрое подаяние.

Одно время нищие преследовали и младшего Дракула, появляясь там же, где собирались толпы крестьян, желавших государева суда, так что молодому князю тоже приходилось раздавать милостыню, но в один из дней он спросил попрошаек:

- А почему вы обращаетесь именно ко мне? Смотрите, сколько здесь собралось народу. Никто из этих людей вам не подал?

- Не подал, - жалобно отвечали нищие.

- А почему? - спросил правитель, обращаясь уже не к нищим, а к остальной толпе. - Ведь Господь велел помогать неимущим. Почему об этом помню я один?

Вместо ответа крестьяне предпочли раскошелиться. Нищенские шапки и кружки наполнились мелкими монетами, однако с тех пор сирые и убогие перестали появляться на государевом пути. Люди, желавшие предстать на суд, по-прежнему стояли близ мостов и перекрёстков, а подаяния больше никто не просил. Вряд ли нищие перестали приходить по собственной воле. Наверное, кто-то препятствовал им - возможно, препятствовали люди, которые больше не хотели раскошеливаться.

Тогда и проявилось первое различие между двумя Дракулами. От младшего перестали ждать щедрости. Ждать перестали, однако не роптали и не говорили: "Отец был щедрый, а сын у него прижимистый". Народ молчал, а младший Дракул досадовал на это. Он бы предпочёл, чтобы люди вспоминали его родителя добрым словом, пусть даже похвала отцу стала бы хулой на сына. "Если подданные молчат, - думал Влад, - неужели это означает, что щедрость моего отца казалась им излишней?"

Точно так же Влад не мог сказать, нравилось ли народу то, что старший Дракул был милостивым. Конечно, милостивый князь нравился преступникам, поэтому они частенько бросали младшему Дракулу упрёк:

- Твой отец не был так скор на расправу, как ты.

А вот что думали остальные люди? Нравилось ли им мягкосердечие старшего Дракула, или им больше по вкусу пришлась суровость младшего? Может, мягкосердечие казалось народу слабостью? Ответа не было. Никто не говорил: "Старший Дракул был добр, а младший суров".

"Вот если бы мой отец правил дольше, люди наверняка оценили бы его, - думал Влад. - Отец ведь не дожил до седоусой старости, вот люди и не успели понять, что им достался хороший правитель. А мной они довольны потому, что ещё не увидели оборотную сторону моей строгости. Я правлю всего четыре года, а вот через двадцать четыре года посмотрим, что люди скажут. Вот тогда они помянут моего отца добрым словом! Вспомнят и мягкость, и щедрость! И пожалеют, что вместо него правлю я".

Конечно, эти рассуждения не значили, что младший Дракул проявлял строгость нарочно. Он стремился поступать правильно, но как-то так всё время выходило, что правильное решение оказывалось в