что не удалялись от полюса, их в принципе практически не было. Меж тем Джон Хокингс с группой коллег установил, что именно благодаря сезонным таяниям ледников в океаны попадает значительное количество кремния, затем используемого диатомовым планктоном для создания своих панцирей[101]. Впрочем, и без минеральных поступлений от ледников для современных же усатых китов важнейшими местами кормежки являются, насколько я понимаю, апвеллинги — места, где холодные и богатые биогенами воды из глубин океана выходят к его поверхности[102]. Я повторяю, в данном вопросе я дилетант, но думаю, что отсутствие холодных течений если и не приводило к полному отсутствию апвеллингов в мезозое, то ограничивало их по большей части экваториальной зоной. Если бы какое-то животное в мезозое захотело превратиться в усатого кита (в существо, по массе и размерам с ним сопоставимое), то у него бы это не получилось — чтобы стать китом, надо уметь странствовать как кит, а в мезозое это просто не требовалось. Думаю, даже превращение в гигантского хищного базилозавра (Basilosaurus cetoides) в условиях мезозоя не могло быть вполне успешным, потому что и оно требовало специфических экологических условий, как и появление косаток, кашалотов и т. д.

Да, чуть не забыл: диета их все же была намного разнообразнее, чем одни только панцирные и глубоководные организмы, разумеется, они быстро учатся ловить самую разную добычу, но в массе остаются хищниками.

Не факт, что эволюция двигалась именно так. Скорее всего, я весьма упростил эволюционный маршрут, если вообще описал его хоть сколь бы то ни было правильно, и тем не менее морские ящеры в массе своей были неплохо отапливавшимися существами, несмотря на жизнь в теплых океанах.

Любопытно, что и на изменение температурного режима в океане в конце мезозоя морские рептилии, по крайней мере плезиозавры, реагируют точно так, как и должно реагировать теплокровное существо. Они не спешат вымирать или переселяться ближе к экватору, зато охотно увеличиваются в размерах: больше размер — меньше теплопотери, а кроме того, если есть такая возможность, сокращают излишний метраж шеи (опять же меньше площадь — меньше теплопотери)[103]. Здесь мы опять можем посмотреть на современных усатых китов и убедиться в том, что увеличение в размерах — вполне эффективная стратегия для теплокровного животного, много времени проводящего в холодной воде (хотя их гигантизм все-таки связан не только с этим, о чем я недавно писал). Если бы животное было холоднокровным, то никакое увеличение размеров при попадании в холодные воды не спасло бы его от верной гибели. А вот теплокровное существо здесь становится абсолютным королем. Однако в дальнейшем все-таки стратегия усиленного роста, видимо, и привела этих столь похожих на современных млекопитающих ящеров к вымиранию — крупные животные всегда гораздо уязвимее мелких, им требуется больше ресурсов, и когда в конце мелового периода началось массовое вымирание, морские гиганты оказались в наиболее уязвимом положении. Сочетание гигантизма и теплокровности делало потребность в пищевых ресурсах еще больше. Имеющие, видимо, намного менее интенсивный обмен веществ и в массе своей далеко не такие крупные морские черепахи, никогда даже не пытавшиеся приспособиться к жизни в холодных водах, мел-палеогеновое вымирание переживут благополучно. Конечно, и они понесут потери: доминировавшие на протяжении почти всего мелового периода морские черепахи протостеги (Protostegidae)[104] изменений не переживут (и опять же, они отличались исключительной крупнокалиберностью).

Но это будет в конце длительной эволюции морских мезозойских «завров», чему предшествовали миллионы лет успешной эволюции. Мы знаем, что в мезозое в атмосфере было много углекислого газа и в целом было теплее, чем сейчас, но это не значит, что тепло было все время. Как отметил Морган Шаллер, в конце триаса около 215 миллионов лет назад на короткое (по геологическим меркам) время уровень кислорода в атмосфере поднимается до почти современного нам. Видимо, имели место какие-то геологические причины: этот период совпадает со временем расселения динозавров[105]. Кстати, кажется, в это время динозавры еще и увеличиваются в размерах, но вопреки тому, что пишут отечественные СМИ, до титанических размеров юрского периода им еще далеко. Было бы интересно понять, как эти геологические изменения и, собственно, изменение уровня кислорода сказались на течениях, температурном режиме океанов, а те, в свою очередь, отразились на морских ящерах. И да, что касается размеров мезозойской живности, любопытно, как это кратковременное повышение уровня кислорода сказалось на животных вообще: на нединозавровых архозаврах, синапсидах, в конце концов, на насекомых.

Самые сухопутные существа

Эволюция мезозойских морских «завров» в массе вела их в сторону теплокровности… Но ведь конструкция наших предков изначально была практически идеальна для экспериментов по усовершенствованию теплообмена. Потомки кое-кого из «пеликозавров» эти эксперименты развили и усовершенствовали. Синапсиды (аж двумя группами) справились с более-менее хорошим обменом веществ еще в начале мезозоя, о чем я говорил выше. Они уже сделали то, с чем «заврам» только предстояло справиться, когда они отправлялись на поиски лучшей жизни в океан. Не стоит думать, что раз уровень теплокровности достигнут, то все — освоение новых уровней метаболизма шло трудно и с переменным успехом в разных группах. Исследование зубов маммалиформ и морганукодонов (Morganucodon) и кюнеотериев (Kuehneotheria) из конца триасового и начала юрского периода показывает, что у них метаболизм все еще на троечку: скорее ближе к какой-нибудь крупной ящерице, чем к современной мыши или опоссуму. Но вообще массовый переход наших предков на сторону тепла случился именно вскоре после появления этих животных, видимо, где-то в юрском периоде. Окончательно закрепившись в размере животных размером с землеройку и оглядевшись за пару десятков миллионов лет, наши пращуры внезапно обнаружили, что такой размер при слабо развитой «отопительной системе» и отсутствии настоящей гомойотермии плохо сочетается с привычным им ночным образом жизни, поэтому надо что- то решать. К счастью, в переходе к окончательной высокотемпературности для наших предков не было никакой сложности. Но, повторю, и первые эксперименты с отоплением, и первые заметные достижения в этой сфере наши предки устраивают и обретают раньше других животных.

Опять же, наши пращуры были гораздо сильнее привязаны к воде в силу большей влажности своих покровов и менее экономных почек. Среди предков млекопитающих, вернее среди наших двоюродных дедов, еще в период расцвета синапсид — в палеозое, в перми были те, которые вели полуводный образ жизни. Как полуводное существо реконструировал дейноцефалов титанофонеусов (типовой вид — Titanophoneus potens) отечественный палеонтолог и зоолог Орлов Ю. А.[106] Полуводными были, видимо, и некоторые представители горгонопсов. И тем