— Так я и написал, сразу после приема в Малийском посольстве. Но ты даже не удосужилась прочитать мое сообщение.

— Да? — она на несколько секунд отключилась. Видимо, для проверки информации. — У меня никаких оповещений нет. Ты можешь еще раз написать?

Быстро набрал ей сообщение, и на этот раз она его получила. Странно.

— Фигня какая-то... Наверно, проблема с софтом. Надо будет провести диагностику. В следующий раз, если не буду отвечать, звони. Независимо от времени.

— Окей.

В дороге Алиса рассказывала о том, как недавно выполняла очередное задание и случайно рассекретила агента иностранной разведки. Причем вышло это максимально глупо. Мужик изображал из себя пьяного и попытался познакомиться с ней как с барменшей, с целью подкупа и последующего сбора информации. Ну а она изображала заинтересованность и хотела выяснить, кто он такой. Лицо в тусовке было новое, незасвеченное. В итоге, как говорится: «Не получилось, не фартануло». Агент умудрился подойти к единственному человеку в клубе, с которым ему не стоило разговаривать этим вечером. Что стоило ему свободы.

— Алис, это все очень круто, но что происходит? Почему Райли не освобождают? Какого хрена вы и Леху прихватили, он-то каким боком к нашим делам?

Тем временем мы приземлились у какого-то небольшого здания.

— Мы бы и рады, но этот молодой человек сам отказывается улетать без своей невесты. Другого бы выгнали взашей, но это Орлов как никак. Арсений Константинович не хочет портить отношения с этим родом.

— Ну да, арест будущей жены одного из наследников очень способствует улучшению отношений, — огрызнулся я, выходя из машины. — В чем ее обвиняют? И почему меня не ввели в курс дела?

Алиса зачем-то выпустила вперед пыль. Та начала плавно плыть в сторону дома, на расстоянии примерно метра от земли.

— Потому что хотели сделать все тихо. Ну а потом....Марфа приказала никого больше не привозить.

— И что изменилось?

— Понятия не имею, она передо мной не отчитывается. — Пыль вернулась обратно, и мыслесчетка двинулась вперед. — Пойдем, спросишь у нее сам.

В сам дом мы не пошли, вместо этого повернули направо, а после спустились в подвал. Причем достаточно ухоженный подвал, больше напоминающий какой-нибудь бункер. В первой комнате стояло двое охранников, которые при виде нас молча расступились и открыли дверь.

Во второй комнате я встретил Алексея. Он сидел на диване, обхватив руками голову, и что-то нашептывал. Судя по одежде, он находился тут с самого приема.

— Лех, ты чего...?

Орлов поднял на меня взгляд. Глаза были красные, а общий вид весьма потрепанным.

— Какого хрена ты только сейчас появился? — он вскочил на ноги и попер на меня. — Ее тут пытают, слышишь, пытают!!! А я ничего не могу с этим поделать!!!

Он подошел вплотную и взял меня за грудки. Алиса, как ни странно, даже и не думала вмешиваться. Вместо этого она прошла в следующую комнату, оставив нас наедине.

— Яр, я больше этого не выдержу, — зашептал он. — Оставить ее не могу, а нарушение прямого приказа одного наследников — это статья и позор на мой род. Но если снова услышу ее крики, плюну на все и попытаюсь отбить. Ты ведь поможешь, да? ПОМОЖЕШЬ?

Последние слова он снова выкрикнул.

— Успокойся, — сказал я, убрав его руки от себя. — Меня самого держали в неведении. Пришлось подключать связи, чтобы к вам попасть. Чтобы со всем разобраться, мне надо понимать в чем ее обвиняют и что тут вообще происходит. Давай с самого начала и по порядку.

Следующие минут десять Алексей сбивчиво рассказывал о событиях прошедших дней. Допрос вела какая-то женщина, представившаяся Марфой. Орлов знал одну мыслесчетку Марфу, но это точно не могла быть она. Насколько он помнил из рассказов отца, та погибла много лет назад, после вылазки Османского спецназа.

Так вот, эта женщина разговаривала с Райли три раза в день. Четко в определенное время. Причем каждый раз она задавала одни и те же вопросы. Моя сестра пыталась отвести разговор или упрашивать прекратить все это, но та неизменно продолжала свой допрос.

Леха тоже пытался что-то выяснить, но женщина не удосужилась даже посмотреть на него, не то что поговорить. Вместо этого с ним побеседовал чернокожий слуга женщины — Сэм. Он попытался успокоить парня и настоятельно попросил не вмешиваться в работу профессионала.

— Когда следующий допрос? — сразу задал вопрос я.

— Через две минуты, — неожиданно послышался голос со стороны выхода. — Мальчик мой, с момента нашей последней встречи прошло не так много времени, а ты уже сильно изменился. Небось, неустанно тренируешься? Правильно-правильно. Очень рада, что мы снова увиделись.

Переведя взгляд в сторону говорившей, увидел Марфу. Она курила сигарету и пристально смотрела мне в глаза.

— Прошу прощения, но не могу сказать вам того же. Где моя сестра и почему она до сих пор находится под стражей?

Мыслесчетка прошла к другому концу комнаты, где находился стол. Затушив сигарету о пепельницу, она вновь повернулась в нашу сторону.

— Меня попросили допросить Райли Джонс в связи с новооткрывшимися фактами. Если бы девочка не стала закрываться во время первого допроса, она бы уже была на свободе.

— Закрываться? Разве это возможно? Сопротивление же приносит невероятную боль.

Марфа покачала головой.

— Не сопротивляться, а именно закрываться. Мало кто из мыслесчетов заметил бы разницу. Собственно, даже у меня с трудом получилось подловить нужные колебания. Но теперь появилась уверенность, что она что-то скрывает. И пока эта информация не окажется у меня на руках, Райли Джонс будет находиться под арестом.

— Чертовы мыслесчеты! — не выдержал Леха. — Вы понимаете, что у людей могут быть свои секреты! Кто вам дал право копаться в голове?! КТО???

Женщина бросила на него мимолетный взгляд и никак не отреагировала на этот выпад. Зато Сэм сделал неуловимое движение рукой, и его ранговая пыль тут же пришла в движение.

— Собственно, желание исправить нынешнюю ситуацию — это одна из причин моего согласие на ваше сегодняшнее присутствие, Ярослав. Мне нужно, чтобы вы поговорили с сестрой и объяснили ей, в каком серьезном положении она находится. А заодно сообщите, что если там будет какой-то секрет, который опорочит ее честь, даю слово оставить его при себе. Ни