Вот что именно определяет тот факт, что идет воевода Воеслав, с которым я некогда поспорил на княжеском пиру? Тогда этот человек показался мне вполне адекватным, верным долгу и чести. И сейчас он идет привести, наконец, приговор в исполнение? Тогда зачем меня пытаются защитить эти трое перепуганных бедолаг? Или воевода едет меня вызволять? Там можно просто отпустить и все! Воеводе, что нечем заняться, чтобы гонять людей по Руси без существенной цели?

- Когда повинен воевода быть у граде? – спросил я, полагаясь, все же, что от Воеслава мне не угрожает опасность.

- Уже должон быть, токмо вон может и не сразу у поруб идти. А о нападе ведаем токмо мы, - ратник пожал плечами, и только тут послышались крики и звон оружия. За дверьми шел бой.

Трое ратников перехватили свои мечи и действительно собрались меня защищать, так как обступили с трех сторон.

- А мне меч и сброю? – спросил я.

Ну не могли они не понимать, что я уже так же не новик в бою. Боятся указаний? Так уже нарушили их. А сражаться двумя метательными ножами, да деревянным тренировочным мечом было не серьезно. Метнуть нож в глаз противнику, пока для меня нерешаемая задача, а против стали дерево не пляшет. Чувствовал себя беззащитным

- То не можно, боярин! – с нотками сожаления ответил ратник. Я же только пожал плечами – ваше дело, было бы больше шансов.

- Не можно, так и стоять не можно. Стол, кровать, камни ставьте до двери, - принял бразды командования на себя я. Если нам нужно было выиграть время, то забаррикадироваться казалось хорошей идеей.

Быстро перетащив все, что было в камере к двери, мы оказались в полной тишине. Боя за дверьми уже не было, как не было и слышно разговоров, шагов.

- Эй, люд честной это боярин Корней из Унжи, что вам потребно от меня? – выкрикнул я. Если получиться выиграть время разговорами, то это явно лучше боя с неясным противником.

Прошло минуты две, как мне все же ответили:

- Великий князь наказ дал тебя живота лишить, мы пришли спасти тебя, - прозвучало за дверьми.

Лица моих «охранников» перекосились после осознания сказанного человеком за дверьми. Я пристально посмотрел на главного ратника и тот как болванчик начал крутить головой в отрицании. Пришлось даже улыбнуться.

- Верю, верю. Не потребен приход воеводы, кабы лишить меня живота, то и вы бы сладили, - сказал я негромко и продолжил, уже в полный голос, обращаясь к «освободителю». – Так, верю вам, вот токмо я закрытый, треба ключ найти.

Пусть еще минута-две на поиск ключа, который находится на поясе ратника справа от меня. Поймут, конечно, что с ними играются, вот только пять-десять минут выиграем.

Так и получилось, еще минут пятнадцать я пытался «водить за нос» неизвестных, то утверждая, что сам могу открыть дверь и действительно что-то в ней ковырял, то объяснял, где именно находятся ключи от всех камер с подсказки ратников. Но в скорости началась суета внизу и тон переговоров резко сменился.

- Выходи, али дверь вышибу, - заорал «переговорщик».

- Вышибай, ключа у меня нет, зброи нет, выбивай, и я пойду с тобой, - сказал я и чуть ли не силой забрал меч у одного из ратников, у которого на поясе был еще и боевой топор. Тот, было дело, сделал шаг, чтобы забрать у меня оружие, но натолкнувшись на строгий, даже властный взгляд, отринул.

Дальше дверь начала подвергаться избиению. Вот только массивную дубовую дверь, которая еще и открывалась на себя, в сторону входящих, разломать оказалось очень сложной задачей. В какой-то момент я даже откровенно заскучал, пока через небольшую щель, образовавшуюся от ударов топоров, не вылетел арбалетный болт. Выстрел самострела не задел никого, но звоночек прозвенел отчётливо и с нотками паники.

Я был без своей великолепной брони, только в льняной рубахе. В сечах я не раз получал удары, которые броня держала, и чувство защищенность все больше меня вело в бой. Тут же я стал сомневаться в своем мастерстве. Да, я тренировался, да, были особенности организма, но вот так против дистанционного оружия без даже щита? Неужели все? Как там в книгах? Главный герой всех побеждает? Значит, настраиваемся и побеждаем? Попаданец я, наконец, или сиделец в порубе?

Пытаясь погасить нотки паники, на которую влияло еще и замкнутое пространство и отсутствие путей отхода, я опять приводил себя в состояние бойца, убеждая сознание в нереальности происходящего. Когда-то мне помогали мысли, что все окружающее - это просто игра с полным погружением, и я не погибну, но лишь проиграю и не пройду на следующий уровень. Где же кнопка сохранения?

Вот правы те, кто говорит, что хуже всего ждать и догонять. Про «догонять» не могу ничего конкретного сказать, но в вопросе «ждать» я уже явно специалист, если и не профессионал. Ощущал я это «ждать», сидя в камере, даже не зная день, или ночь во внешнем мире, сейчас же другое «ждать», когда секунды превращаются минуты, которые, в свою очередь, становятся часами. А монотонные звуки топора, расширяющего пролом, били в голове набатом.

Сколько прошло времени, я так и не понял, но за дверьми, которые были только в двух местах расколоты, началось шевеление. Ратники, которые находились в не меньшем, чем я напряжении, стали переглядываться друг с другом в недоумении, когда послышались звуки боя в коридоре.

Я выдохнул, когда понял, что помощь пришла. Думать о том, что это еще одна сила, которая так же желает посмотреть цвет моей крови, категорически не хотелось. Никаких нервов не хватит находиться в постоянном ожидании неминуемого нападения, когда ты в льняной рубахе.

- Корней, то я, Филипп, - услышал я такой знакомый голос человека, которого считал своим другом. – Живой?

Я молчал, отвечать тому, кто был рядом со мной почти с самого начала моего нахождения в этом времени, кто прикрывал спину в битвах, кто нянчил моих детей? Нет, не хотелось. Может потому, что не знал, как себя вести с ним, как доверять, как оставлять рядом с моими детьми. Детьми! Божана! Скорее это была некая «детская» обида, но резерв выдержки был исчерпан, а адреналиновый откат, с его безрассудством в поведении, близок.

- Что с моей семьей? – вот что намного главнее внутренних переживаний.

Меня испугала установившаяся пауза. Филипп молчал, как и все по обе