Девятка с сомнением скривила рот.

– Ну и ладно. Не обязательно об этом всем рассказывать, – сказала она.

– Поехали дальше, – выпрямляясь, произнёс Изумилиус. – Полагаю, жабий язык вернулся на место? Дом может путешествовать? Портреты висят наконец прямо? Проклятие действительно полностью потеряло силу?

– Да, проклятие снято, – скучающим тоном ответила ведьма. – Ну-у-у-у… – Она слегка пожала плечами. – Более или менее.

– Что значит «более или менее»? – Изумилиус остолбенел. – Что ты хочешь этим сказать?

– Просто возможно, – лениво проговорила ведьма, вытягивая руки в стороны и поигрывая пальцами, – что могут попадаться странности тут и там, которые не будут удовлетворять твоим смехотворно высоким требованиям комфорта. Однако уверена, что ты привыкнешь. Со временем.

Она стала удаляться, но остановилась и бросила через плечо:

– Рада была снова встретиться с тобой, милый братец. Приятного чаепития. – Она краем глаза посмотрела на Девятку и слегка улыбнулась.

На долю секунды её чёрный кринолин превратился в алое платье, как у юной девушки на рынке. Девятка оторопела. Ведьма самодовольно взглянула на Изумилиуса и подняла над головой руку. Резко крутанула запястьем, и с потолка упал огромный шерстяной дракон из шкафа под лестницей. Ведьма протянула руку, схватила его, и тут…

Блеснула зелёная чешуя, захлопали крылья, мелькнула алая дымка, – и ведьма исчезла, оставив позади только обрамлённый красными искрами силуэт дракона с расправленными крыльями. Потом и он растворился в воздухе.

– Это что… она… она что, превратилась в НАСТОЯЩЕГО ДРАКОНА? – спросила ошарашенная Девятка, когда погасли последние искры.

Она повернулась к Изумилиусу, но тот стоял с рассеянным, мечтательным выражением на бледном лице.

– Чай, – прошептал мальчик и побежал к лестнице.

Девятка не могла сдержать улыбки.

– Свобода, – прошептала она и сунула сапфир в ранец.

Глава 21

Девятка никогда и не подозревала, что однажды ей придётся возвращать скелету фалангу пальца. И вот она сунула косточку в лишённую плоти ладонь, и непонятная сила с жутковатым щелчком закрепила её на месте.

– Вот так, – сказала девочка.

Она в последний раз посмотрела на скелет, размышляя, кем он был – или, возможно, кто он есть, – почему оказался в шкафу и почему Изумилиус так заволновался, когда упомянул его… Но болтать с мешком костей времени не было, а потому Девятка захлопнула дверь шкафа и произнесла:

– Мне пора. Прощай, костяшка.

– Очень жаль, – прозвучал низкий голос скелета, когда она спускалась по лестнице. – Мы хорошо с тобой поладили. Конечно, не считая того, что ты украла мой палец.

Спустившись в коридор первого этажа, Девятка увидела под лестницей Изумилиуса, который чуть не по шею барахтался в чудовищной куче вывалившегося из шкафа добра. В руках он держал килт (теперь украшенный розовыми бантиками), метёлку для пыли (причудливо подстриженную) и свой кубок, полученный когда-то за игру в классики.

– Злая, злая ведьма! – визгливо воскликнул он, поднимая его над головой. – Только посмотрите на это!

Девятка взглянула на кубок.

– «ЧЕМПИОН СОРЕВНОВАНИЙ ПО ИГРЕ В КЛАССИКИ, тысяча восемьсот…»

– Взгляните на имя!

Девятка фыркнула от смеха.

– Изи!

– Презираю её, – процедил волшебник, пинком закидывая «Набор юного вампира» в шкаф.

– Ну не знаю, – проговорила девочка с оттенком уважения в голосе. – А я стала относиться к ней теплее.

И тут у Девятки перехватило дыхание. Она заметила, что из-под самопишущего пера и куска пергамента выглядывает знакомая серебристая коробочка. Девочка проглотила ком в горле.

Музыкальная шкатулка. Её прекрасная музыкальная шкатулка.

Девочка выхватила её из кучи и крепко прижала к груди. Бесшумно набрав в грудь воздуха, она заморгала и подняла глаза к потолку, чтобы справиться со слезами. Только бы Изумилиус ничего не заметил. Но тот был очень занят, пытаясь вытряхнуть сиреневую тапку из огромных штанов, сшитых на тролля. Когда и штаны, и тапка полетели в шкаф, Девятка невольно улыбнулась озлобленному волшебнику.

Она сунула музыкальную шкатулку в ранец и из чистого любопытства взяла бесчернильное перо. Оно выглядело вполне обычным и ничуть не волшебным. Девочка взяла пергамент, и, пока Изумилиус перебирался через залежи хлама, чтобы достать свою тапку, начала писать первое, что пришло ей в голову. Перо гладко скользило по листу, слова лились свободно, тайные, особые слова, идущие прямо из сердца. Девятка перечитала написанное и вздохнула.

Нет. Она стала сминать пергамент, но остановилась, сложила его и поспешно бросила в ранец.

– Всё-таки, возможно, магия не такая уж и плохая штука, – произнесла она, изучая перо. – Можно мне взять это?

– Как пожелаете, мадам, – пробурчал Изумилиус, пытаясь запихнуть в шкаф комплект гробов для Хеллоуина на всю семью. Они всё время раскладывались и шлёпали его по лицу.

Девятка убрала перо в ранец и посмотрела на входную дверь. Она могла уйти прямо сейчас. Взять своё сокровище и уйти. Начать новую жизнь. Но тут девочка услышала звон посуды на кухне. Может быть, ещё немножко побыть с ними вместе… Девятка переступила через самораскладывающийся гроб и пошла по коридору.

На плите кипел чайник, и Эрик в повязанном поверх халата фартуке с рюшами расставлял на столе сервиз. Изумилиус тоже вошёл в кухню.

– Предлагаю отложить уборку на после чая. Язык жабы вернулся, и портреты висят ровно! – Он положил на стол килт и вручил Эрику метёлку для пыли.

– Метёлка стал лучший! – воскликнул тролль, обнимая её.

– Думаю, мы можем отметить радостное событие, – сказал Изумилиус.

Девятка вспомнила о портретах.

– Так значит, Горацио Неряшливый, Миллисент Пожиратель Козлов… А ваше прозвище? Изумилиус какой?

– М-м-м… Великолепный, – ответил волшебник, горделиво выпрямившись.

Девятка прыснула от смеха.

– Ни за что не поверю.

Изумилиус пропустил её замечание мимо ушей.

– Доктор Ложка ищет местонахождение унитаза. А теперь… выпьем чаю.

Он подошёл к чайному шкафу и озлобленно в предвкушении зашевелил искрящимися пальцами. Эрик с громким стуком опустил на стол чашки и неуверенно улыбнулся Девятке.

– Прежде чем уйти, – произнесла Девятка, – я хочу задать вопрос. – На самом деле у неё было много, много вопросов… Но больше всего она хотела получить ответ на один из них. – В чём вы были неправы? – пристально глядя на Изумилиуса, спросила она.

– Ну, у нас… как-то вдруг… разгорелся спор… – пробормотал волшебник.

– Разгорелся спор? – повторила Девятка. – Сестра пыталась вас убить! Признайтесь, в чём же вы были неправы. Что вы сказали ей через щель в почтовом ящике?

Изумилиус неловко переступал с ноги на ногу, потом глубоко вздохнул и сдался.

– Я сказал… Я сказал бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу.

– Громче, – потребовала девочка.

– Я сказал… что мой дар сильнее, чем её способности.

Эрик загоготал одновременно с Девяткой, которую чуть не разорвало от внезапного смеха. Волшебник обиделся, зафыркал на них и с