– Что за «полномочное представительство»?

– Обычная практика в… моей профессии. Договор позволяет мне и моей команде заключать контракты от имени клиента, представляя его интересы.

– То есть что, люди даже не знают, кому на самом деле продают душу? – я сама поразилась своей догадливости.

– Быстро схватываешь, мышонок, – Дрейк принял из моих рук стакан, наполненный «на три пальца».

– А я?

– А что ты?

– Чья?

– Моя. На этот месяц.

– Но вы сказали…

– Если я не успею выполнить контракт в оговоренные сроки или если со мной что-то случится, клиент имеет право взять часть моего «имущества» в качестве компенсации, – Дрейк спокойно развел руками, льдинки в бокале стукнулись друг о друга.

– Тогда… работайте, – я кивнула на его ноутбук, не прекращавший булькать. – И… если вам вдруг понадобится «допинг», я буду в гостиной.

На адском диванчике неудобно было даже сидеть. Так что я сползла пятой точкой на пол, облокотилась спиной на «гениальное изобретение дизайнера-минималиста» и открыла папку, переданную Рогозиным. Чем черт не шутит, может, и допишу свой дипломный проект.

Шея в этой сложносочиненной позе затекла уже через полчаса, я покрутила головой в разные стороны и попыталась самостоятельно размять позвонки. Мысль о массаже умелыми пальцами навязчивым молоточком била по сознанию, но я пыталась ее отогнать. Не дай бог, черт опять в голову залезет.

Правок было много, и половина оказалась мне непонятной. Может, хотя бы завтра Дрейк позволит прийти позже? Тогда успею заскочить к Алексею Николаевичу и разобраться.

– Завтра тоже не позже шести.

Я дернулась. Черт стоял в дверном проеме, прилипнув зеленым взглядом к моему затылку, который я пыталась неумело размять. И давно он так пялится?

– Как и все последующие дни, Олеся. Вне зависимости от того, когда сюда приду я.

Деспот!

– Мне нужно заняться дипломной работой и хотя бы один вечер посидеть с Рогозиным над правками, – просительно пробормотала я.

Черт столкнулся глазами с моими, полыхнув опасной «позолоченной» зеленью. Вид он имел суровый: брови сдвинуты, ноздри раздуваются. Будто упоминание Алексея Николаевича было ему неприятно. Это что, ревность? Собственнические замашки? Но я же не собираюсь «изменять» рабовладельцу и стирать пыль с университетских полок. Да и Рогозин мне в отцы годится. А черту – в дядюшки.

– Нет. Я сказал: не позже шести. Никаких вечерних встреч, библиотек и дипломных работ, – сухо отрезал Дрейк. – Ты моя на этот месяц. Даже если я приду ночью, я хочу знать, что ты все это время сидела здесь и не высовывала наружу свой симпатичный любопытный носик.

Тиран!

– Это вопрос безопасности, Олеся.

– Чьей? – фыркнула возмущенно.

– Твоей, глупый мышонок, – Дрейк мимолетно мазнул по моей шее отстраненным зеленым взглядом, задумчиво помял пальцами щетину на подбородке и резко выдохнул. – Твоей.

Он вернулся к без устали булькающему макбуку на кухне, а я попыталась вчитаться в правки. Но ничего не вышло. Что он имел в виду, когда говорил о моей безопасности? Почему всех вокруг она стала так волновать, начиная от матери и заканчивая незнакомой кореянкой из химчистки?

Паническая атака снова захлестнула волной и сдавила горло. Сердце мелко забилось в грудной клетке, пытаясь вырваться на волю. В уголках глаз от внезапного удушья скопились слезы. Почему-то вспомнился тот жуткий тип из переулка…

– Олеся! – черт снова появился на пороге и резким выкриком вырвал меня из панического бреда. Дыхание вернулось, горло расслабилось. – Что стряслось?

– Сегодня на улице мне встретился… человек, – не уверенная в том, что правильно выбрала термин, прохрипела я. Ладони машинально растирали горло, хотя в этом уже не было необходимости.

– Он тебя напугал?

– Да. Очень. Хотел помочь донести сумку, а потом… будто залез в голову.

– Ты слышала голос? – Дрейк напрягся всем поджарым телом. Рубашка до треска натянулась на плечах.

– Что-то вроде «пригласи домой… попроси помочь». Ваш коллега?

– Высокий, черноглазый, короткостриженый и бреется, как идиот, каждое утро?

Черт почесал отросшую щетину. Он явно брезговал бритвой. Видимо, тоже причислял ее к «новомодным гаджетам». Конечно, это вам не лезвие топора…

– Вы знакомы?

– Санджар работает на меня, – удивил демон. – Он тебя не обидит.

– А казалось, будто он прямо вот собирался обидеть! – возмутилась я и встала с ковра. – Нет, правда… Он так смотрел!

– Он только выглядит жутко. Издержки профессии. Санджар, вероятно, не сразу разобрался в ситуации, – Дрейк пожал плечами, намекая, что я зря развела панику. – Пока ты связана контрактом со мной, ты защищена от посягательств других демонов. Как Низших, так и Высших.

– А этот Санджар, он…

– Высший.

– А вы?

– У меня много работы, Олеся. Если ты успокоилась…

Он кивнул на коврик, намекая, что мне пора укладываться и обеспечивать ему «допинг»-режим, раз уж сама вызвалась.

Короткая беседа с Дрейком меня действительно успокоила. Страшный мужик с ним знаком, а я от посягательств защищена контрактом. Защищена… Все сильнее хотелось пообщаться с пожилой кореянкой. Вполне возможно, она была последней, кто видел пропавшую ассистентку.

Я порылась в сумке и выудила со дна смятую спальную футболку. Переоделась в ванной и собралась уже устраиваться на коврике, когда громкая незнакомая мелодия – бодрый кусок из какой-то джазовой импровизации, – прокатилась по квартире. Я не сразу поняла, что у черта на кухне звонит телефон.

– Да драный же ты нефилим… – яростно прошипели из-за двери перед тем, как мелодия оборвалась, и уже другой, отрывистый и деловой голос, произнес: – Да. Слушаю.

Пауза затянулась, и я качнулась на пятках. При мне ему ни разу никто не звонил, тем более по вечерам. Подружка? Или клиент?

– Я не успел забыть. Сотню к концу месяца, – сухое от черта. – Если сказал, что успею, значит, успею.

Сотню… чего? Я машинально приложила ухо к полотну. Не потому, что миндальная барышня просила шпионить. Просто голос Дрейка был непривычным, нервным.

– Какие еще изменения? – тон мужчины был ровным, но натянутость связок выдавала его раздражение. – Поздно вносить коррективы. Уверен, ресурс тебя полностью устроит.

Раздался шумный глоток и стук бокала о стеклянную столешницу.

– Да, подробнее с новыми контрактами я ознакомился. Свои мысли я тебе сразу озвучил: я сомневаюсь в их законности. Но если, как ты уверяешь, у тебя «все схвачено»… Давай при личной встрече? Я подъеду к тебе завтра вечером, после восьми.