— М-да, рисковый ты парень, Грым, — покачав головой, протянул Падди и, мячиком спрыгнув с тюка, на котором мы, собственно, и сидели, махнул мне рукой. — Что ж, удачи тебе, синий. Надеюсь, сегодня ты вернёшься с выигрышем.

— Спасибо, — рыкнул я в ответ, но шустрый хафл уже укатился, скрывшись между палатками торговцев. Мог и не услышать. Хотя-а… вряд ли. Падди не самый последний из учеников своего деда, пусть и один из самых молодых. А учитывая направление его обучения… в общем, со слухом, как и со зрением, у него всё в порядке. Боевым магам без этого никуда.

— Грым! Я закончила. Закидывай остатки в телегу! — звонкий голосок Фари, раздавшийся за моей спиной, заставил обернуться. Поднявшись на ноги, я кивнул своей работодательнице, подхватил послуживший нам с Падди сиденьем тюк и направился к знакомой повозке. Сегодня, как, впрочем, уже не раз бывало, Фари решила свернуть торговлю гораздо раньше обычного. Фактически время едва подошло к двум часам пополудни, а хафла уже затребовала моей помощи в сборе и укладке непроданного товара в телегу. Правда, обычно ей управляет Падди, но, судя по тому, что этот сорванец уже куда-то удрал, а Фари примеряется к облучку, девчонка явно собралась везти остатки товара на склад сама.

Не знаю, не знаю… по мне, так это не лучшая идея. Одно дело — доставить уже собранный груз от вершины Граундс-хайл до его подножия, к рынку, и совсем другое — кататься в одиночестве по туврским предместьям, да ещё и не самым спокойным местам. Всё же, направление на Уинфер и Пампербэй — это вам не Рестэнд… ушлого народа здесь хватает. И одинокая девчонка, управляющая телегой, для них будет лишь мелкой помехой перед «честным дележом бесхозного имущества».

Собственно, а почему бы и нет? Какая мне разница, где камни портить — в собственной гостиной или в повозке? Верно, абсолютно никакой. А потому…

— Эй, ты чего, Грым? — удивилась Фари, когда я забрался на облучок повозки и, ухватив мелкую за талию, усадил её рядом с собой. — Зачем? Куда?

Вновь заплясал карандаш по бумаге. Хафла прочла получившиеся у меня каракули и… сердито засопела.

— Я уже не маленькая, сама справлюсь, — нахмурилась она, глядя на меня исподлобья.

— Спр-равишься, — кивнул я в ответ. — А б-бандиты с тобой спр-р-равятся. Потом дед с ними… и со мной… и с Падди. Но тебе уже будет всё р-равно. Кха!

— А с вами-то за что? — буркнула Фари, дождавшись всё же, когда я справлюсь с кашлем. Драхховы связки! Никак не хотят нормально работать!

— З-за то, что остав-вили и не пр-р-рисмотр-кха-рели.. кхра! — сплюнув, я подхватил поводья и от души стеганул чаберсов. Те лениво фыркнули и вальяжно поцокали по мостовой. Вот же… флегматичные твари.

Сердитого настроя мелкой хватило на четверть часа. Собственно, мы только-только выехали на шоссе, когда она закуталась в уже знакомый мне дедов плащ и, привычно ввинтившись мне под руку, сладко засопела. Вот же… хафла. Раса такая, где ни окажутся, везде с комфортом устроятся. Аж завидно.

Вопреки моим ожиданиям, поездка прошла без приключений и бед. Мы спокойно добрались до склада семьи Берриоз в Пампербэй, а там складские работники шустро разгрузили телегу и даже выделили пару человек для доставки юной хозяйки под крыло к деду. Очевидно, тоже представляют, КАК старый магистр умеет волноваться за внучку, и чем его волнение грозит окружающим.

Кстати, надо отдать должное Фари. Поняв, что я не собираюсь возвращаться в город вместе с ней, мелкая попыталась оплатить мне её охрану по пути в Пампербэй. Но… та пара гротов, которую она пыталась мне всучить, всё же отправились обратно в её вышитый бисером кошелёк, а сама их владелица была бережно щёлкнута по носу. Каюсь, не удержался. Но эта милаха так смешно морщится!

— Грым! — возмущению мелкой не было предела. Она так даже на моё своевольное присоединение к её поездке не реагировала.

— Пр-рости, — я развёл руками. — Не удер-ржался. И ез-зжжайте уже. А то скор-рро стемнеет.

— Вот только попробуй завтра с фингалом прийти, — прищурившись, прошипела Фари, вновь заворачиваясь в дедов плащ, и демонстративно уставилась куда-то в сторону. — Ни за что лечить не стану.

— Дог-говор-ррились, — кивнул я. А в следующий миг, управляемые складским работником, чаберсы получили свой удар поводьями по спине и, вновь что-то прошипев друг другу, повлекли повозку прочь со двора.

— Смешная девчонка, но хорошая, — оказавшийся рядом уже неплохо знакомый мне складской старшина, в котором явно преобладала кровь всё тех же хафлингов, проводил взглядом выезжающую в ворота телегу и договорил… с эдаким лёгким намёком: — Светлая. Любой из наших за неё горой встанет.

— На мою с-сестр-ррёнку пох-хожа, — кивнув, неожиданно для самого себя ответил я. А когда понял… я честно ждал приступа боли, и он даже пришёл. Почти. Скользнул тенью где-то по краю сознания, заставив вздрогнуть… и исчез.

— Вот ты выдал, синий! — заржал старшина. Искренне, весело. До слёз.

— Я пр-ро хар-рррактер… кхра! — Всё. Ближайшие полчаса глотка явно не выдаст больше ни звука. Нормальной речи, я имею в виду.

— Да понимаю, не дурак, — отмахнулся мой собеседник, утерев выступившие слёзы засаленным рукавом рубахи. Отойдя от приступа смеха, он покачал головой. — Но как прозвучало-то, а! Ох, Грым, кому рассказать, не поверят же…

На этот раз я вновь пустил в ход блокнот и карандаш. А что? Неграмотный складской старшина — это же нонсенс. Как он учёт товаров вести будет? На пальцах? Да и не в первой нам общаться подобным образом, так что, никакого удивления мои действия у собеседника не вызвали.

— Вот и не говори, — на этот раз я писал рукой, а не телекинезом, и не сказать, что это было проще. Всё же, обычный карандаш — не столярный. Сломать его — секундное дело для моих грабок. Но получилось.

— Почему? — прочитав, удивился старшина.

— Ты не дурак, старый Уорри не дурак, даже Падди, и тот дурачком только прикидывается… временами, — начеркал я. — А вот работники твои…

— Боишься, что тебя засмеют? — как ему показалось, понимающе улыбнулся мой собеседник.