Я плавала до тех пор, пока зубы не стали стучать от холода, наказывая себя за потерю рассудительности и пытаясь усмирить разгоревшееся внутри пламя. И всё это время боялась смотреть на берег, хотя знала, Демид наблюдает за мной.

Он ждал меня с полотенцем у самой кромки воды, когда я, наконец, решилась вернуться на берег:

— Хочешь заболеть? Сама ведь сказала, что вода холодная.

— Стало слишком жарко, — мямлила я, всё ещё боясь посмотреть ему в глаза, — голова плохо соображала…

Демид перестал растирать мою спину, сильнее запахнул на мне полотенце и заглянул в моё лицо, словно ждал продолжения фразы.

— …испугалась…

— Меня?! — Он прижал меня к себе одной рукой, другой потрепал по голове, как маленькую девочку. — Аленький, я никогда не смогу причинить тебе зла. Неужели ты подумала, что?..

— Я испугалась себя, — перебила, пытаясь объяснить. — Никогда не думала, что могу позволить себе так вести себя с мужчиной, тем более, если встречаюсь с ним всего две недели…

— Ну, допустим не две…

— Я не это хотела сказать. Мы ведь только узнаём друг друга. Я, например, так и не поняла, кем ты работаешь, да и фамилию твою даже ещё не знаю…

— Если расскажу всё это, мы сможем продолжить?

— Прекрати так себя вести! — вспылила я и попыталась освободиться из его рук.

— Не обижайся. Я тоже не позволяю себе такого с девушками, которых едва знаю. — Демид сильнее прижал меня к себе, сводя на нет моё трепыхание. — Но это ведь ты, Аленький. Каюсь, не смог удержаться. Увидел тебя такую хрупкую, горячую от солнечных лучей. А то, как ты отвечала на мои прикосновения…

Улыбка сошла с его лица, серебро глаз потемнело, наливаясь страстью, и снова я готова забыть всё на свете, лишь бы чувствовать эти губы на своих… Мобильный был сегодня в ударе, трезвонил в самый «нужный» момент.

— Нет, ну это издевательство какое-то! — выругался Демид, выпуская меня из своих рук. Он, широко шагая, резво преодолел крутую тропинку, выкрикивая на ходу: — Выкину к чёртовой матери этот телефон!

Я последовала за ним, не так быстро, конечно, и прилагая заметно больше усилий для подъёма. Пока Демид решал дистанционно свои рабочие вопросы, я перетащила плед в тень, достала из багажника еду и, от греха подальше, надела рубашку, тем более плечи уже ощутимо пощипывало от солнца. Алкоголя сегодня не было (пить шампанское в такую жару я категорически отказалась, а Демид, как обычно, был за рулём), но всё равно после вкусной еды нас разморило. Мы разместились на пледе, составив из наших тел букву «Т» (я оказалась «ножкой», пристроив свою голову на Дёмин бок), и неспешно болтали.

— Мне нравится твоё имя — Демид Денисович, мужественное, звучное, весомое. А вслух произносишь — словно карамельку по языку катаешь. А моё, — я разочаровано вздохнула, — Алевтина Павловна. И сразу перед глазами женщина за пятьдесят в цветастом халате и бигуди варит на кухне яйца пашот.

Демид рассмеялся, делась лёгкой вибрацией тела со мной:

— Алевтина Павловна, мне так нравится быть с вами. И не важно, в цветастом ты халате или нет. Как смотришь на то, чтобы следующие выходные тоже провести вместе? Обещаю — телефон отключу!

Слово «выходные» подразумевает ночёвку, если я правильно понимаю. И это недвусмысленное предложение заставило меня на какое-то время онеметь. Да, Демиду Денисовичу не откажешь в прямоте и настойчивости. Бояться, обдумывать и что-то решать для себя буду потом. Сейчас просто скажу правду:

— В ближайшие две недели мне не получится вырваться из города — мне придётся отрабатывать свой сессионный отпуск. А позже — посмотрим…

Кажется, во мне умер дипломат. В две секунды найти выход почти из тупиковой ситуации, не отказав при этом напрямую — Ленка бы мной точно гордилась. Теперь была очередь Демида вздыхать разочаровано:

— Ну что ж, будем ждать. — Помолчал, а потом выдал очередную идею: — Слушай, а может уволишься?

— Плохо учили трудовой кодекс, Демид Денисович, — рассмеялась я этому нелепому предложению, — всё равно придётся отработать две недели.

— По лицу вижу, что лёд тронулся, — многозначительно улыбаясь, Городова осматривала меня с ног до головы, — или правильнее сказать закипел?

Мы сидели у неё на балконе, Ленка с довольным видом курила прямо здесь, пользуясь тем, что тётя Люся уехала в очередную командировку. Я морщила нос от едкого запаха, но стойко сносила эту её блажь, надеясь, что скоро всё образуется.

— Лен, мне так стыдно, — вспомнила прошедший день и снова щёки загорелись предательским румянцем, — никогда не думала, что могу быть такой…распущенной, что ли…

— Не мели чушь! Распущенность — это не про тебя, чтобы ты там сегодня не сделала…

— Я такое делала… а что я позволяла делать!..

— Если всё было без напрягов и давления, значит вписывается в рамки приличного. — Она затянулась, щурясь от дыма, и продолжила рассуждать: — С чем тебе сравнивать? Этот малолетний придурок наверно и целоваться толком не умел. А Демид, судя по всему, практикой подкован по высшему разряду, раз ты готова была отдаться ему прямо на песчаном берегу…

— А ты откуда знаешь? — я даже рот открыла от удивления, потому что такие подробности подруге я не рассказала.

— К гадалке ходила, пока ты по лесам каталась, — сострила подруга. — У тебя же всё на лбу написано. И не только.

— Не только? — всё ещё не понимала я.

— Я бы на твоём месте несколько дней перед бабушкой не переодевалась, дня три, точно. За это время засос хотя бы посветлеет.

Я кинулась к зеркалу, моля про себя, чтобы это была очередная шутка, на ходу стаскивая с плеч рубашку. Чёрт, вот оно! Тёмно-рубиновое пятнышко ниже левой ключицы. Я рассматривала его, обводя пальцем, вспоминая, когда Демид успел его оставить. За моим плечом появилась улыбчивая Ленкина мордаха:

— Это ещё не всё. — Она развернула меня спиной к зеркалу, вручила в руки ещё одно, поменьше, и сказала: — Смотри. Хороша работа! И ведь знает, где ставить: и сойдёт быстро, и спрятать легко.

И действительно, на левой лопатке красовалось точно такое же пятнышко, как и под ключицей.

— Пронзил тебя стрелой Амура, — декламировала Городова, сопоставляя «входное и выходное отверстия». — Ладно, посиделки дома — это конечно хорошо. Но нужно и в люди выбираться. В пятницу идёшь со мной на вечеринку.

Заметьте, это была не просьба, и даже не вопрос.