— Значит, эти ребята долго ждали вас на площади?

— Да. Когда я пришел, они были недовольны. Но я им сказал, что во дворе убили человека. Они не поверили. И пошли сами посмотреть.

— А вы остались?

— Нет. Я пошел к автомату возле музея и позвонил сюда.

Теперь мне было понятно, почему расстояние в 400 метров он преодолел за 10 минут. — Что было потом?

— Женя и Леня пришли со двора и сказали, что это пьяный, наверно, разбил бутылку красного вина. Могло быть и так, потому что снег все укрывал. Мы решили, что от холода он отрезвеет и сам пойдет домой. Но все же позвонили уже из другого автомата в вытрезвитель.

— Из какого?

— Рядом с техникумом. Мы купили бутылку вина, немного печенья, конфет и отправились на вечер. Вот и все, что я знаю.

— Вы сказали ребятам, что звонили в милицию?

— Нет. Думал, что они будут меня ругать за это.

В его ответах все было логично. Вызывало некоторое недоумение, что трое молодых парней равнодушно оставили на снегу человека. Пусть даже пьяного.

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были в магазине? На вечере?

— Девушки могут сказать, когда мы приехали в техникум. А насчет магазина — не знаю. Прошло ведь много дней. Может быть, продавщица или кассир. Она слишком долго давала сдачу с двадцатипятирублевки. Я ее поторопил. Она так косо на меня посмотрела.

В кабинет вошел инспектор. По выражению его лица можно было сразу догадаться, что фамилии названы правильно. Он включился в беседу:

— Скажите, пожалуйста, Валентин, какая одежда была на вас и ваших приятелях в тот вечер. Постарайтесь вспомнить.

Парень описал, свой наряд — зимнее пальто, шапка-ушанка, черный костюм.

— А на других какие были пальто? — нетерпеливо спросил инспектор.

— Женя всегда ходил в коричневом пальто, а Леня в нейлоновой спортивной куртке.

— Какого цвета куртка? — вырвалось у инспектора. В глазах его заиграли зайчики. Я знал, что теперь решающие значение имеет, какой цвет назовет Валентин.

— Куртка у него была зеленая, — ничего не подозревая, ответил Валентин.

Зайчики в глазах инспектора погасли. Он как-то обмяк. И еще раз почти равнодушно переспросил:

— Вспомните цвет куртки. Может быть, синяя? Это имеет большое значение.

Но парень стоял на своем:

— Зеленая. Она, наверно, еще хранится у его матери.

— А что Лени разве нет? — удивился я.

— Через несколько дней после этого случая Леню и Женю призвали в армию, — ответил Валентин.

Мельком взглянув на инспектора, я понял, что он об этом уже знает.

— Вы с ними переписываетесь? Знаете, где они служат?

— Не переписываюсь, но знаю где служат.

Мы дали ему отдохнуть. Покурили. А потом я обратился к Валентину:

— Понимаю, что вы не имеете отношения к тому трагическому происшествию. Вы пришли в проходной двор после того, как произошло убийство. Но ваши друзья были у ворот этого двора раньше, когда этот человек был еще жив. Подозрение, разумеется, падает на них. Мы вынуждены их допросить. Вспомните, быть может они о чем-то говорили по поводу убийства, может быть видели кого-нибудь. Подумайте. Вспомните. Прошу, Валентин, учесть, что это имеет важное значение для вас, ваших друзей и для нас. Скажу вам прямо — убийца до сих пор не задержан. И еще: были ли у ваших друзей ножи?

— Не маленький. Все понял. Могу дать голову на отсечение, что Женя и Леня никогда на такое дело не пошли бы. Не такие ребята. Ножа у них никогда не видел.

Он говорил искренне. Трудно было ему не поверить.

— Нам придется все проверить, — сказал инспектор.

— Кое-что я припоминаю. Тогда я на это не обратил внимания. Но сейчас мне кажется, что Леня сказал: «Со двора выбежали два человека».

— Кажется или точно? — переспросил я.

— Да, он это сказал! — уже уверенно ответил Валентин.

На этом наша беседа закончилась. Мы попросили его никому ничего не говорить, не писать о нашем разговоре друзьям.

Едва за ним закрылась дверь кабинета, я спросил инспектора, какого цвета куртка ему нужна. Он рассказал мне о беседе со сторожем музея Матвеем Курганом. А я ему — о посещении Аси Кремневой. На душе стало как-то спокойнее: хоть и не вышли на след, но уже были на подступах к нему. Теперь нужно было срочно побеседовать с Ломачевским и Мурзыкаевым.

* * *

В первые дни апреля ветер разогнал тучи. Повеяло настоящим теплом. Весна взяла свое. Снег быстро таял и буквально на глазах превращался в ручьи. А как только снег сошел, мы стали обладателями совершенно неожиданного сюрприза. Матвей Курган, сторож музея, утром шел с дежурства через проходной двор. Ковылял между лужами и в одной из них увидел нож с наборной рукояткой из цветной пластмассы. Ой лежал метрах в двадцати от того места, где был обнаружен труп Палия. Старик осторожно поднял нож, бережно завернул в газету и пошел в милицию. Самодельная финка была отправлена на экспертизу. Криминалисты нашли на основании клинка, у самой рукоятки, ворсинки шерсти. Они были из ткани, из которой было сшито пальто Николая Константиновича.

Это давало основания полагать, что именно этим ножом были нанесены смертельные раны Палию.

Уж как мы благодарили старика за его бесценную находку. Он был доволен, что оказал нам услугу.

Но когда он ушел, мы призадумались. Нож есть, но кто его хозяин? Не выставлять же эту финку в столе находок и ждать пока за ней придет владелец.

К этому времени по нашей просьбе Леониду Ломачевскому и Евгению Мурзыкаеву предоставили краткосрочный отпуск. Мы встретили их на вокзале и прямо там, в линейном отделении милиции, взяли у них показания. Беседовали с ними поочередно. У них были доказательства весьма убедительные. Когда мы спросили у них, видели ли они кого-нибудь вечером 6 марта выходящими со двора, получили важный ответ: не выходили, а выбегали двое. На одном действительно была нейлоновая куртка, прошитая подобно ватному одеялу. Цвет запомнили: синий. И того, кто выбежал первым, Леонид знал. Это был Семен Крицкер. Он проживает недалеко от центральной площади.

— Вы с ним знакомы?

— Нет. Но я его видел в обществе нечистоплотных людей. Слышал, что его зовут Сэм.

— Как вы понимаете нечистоплотность?

— Нечестность. Такие люди сразу узнаются.

Мы проверили, есть ли в нашем городе Семен Крицкер. Вскоре получили о нем более подробные сведения. Он недавно вернулся из мест заключения, где отбывал срок за карманные кражи. «Сэм» — воровская кличка. Он и сейчас занимается своим промыслом. В