Шрифт:
Закладка:
— Всего однажды, — теперь пришло время хмуриться ей самой, — Вы нас простите, но мы пойдем.
Она сразу же поднялась и потянула за собой сестру.
— Но Атилия, он же может быть нам полезен. У него, наверняка не один холостой приятель, — сестричка не спешила.
— Это фрументарий, родная. Такой не может принести пользы — только вред.
— Кто? Поставщик хлеба, ты сказала?
— Да. Так называют императорских тайных агентов. Но этот слишком не опытный, а значит, нет у него будущего. И приятели его, скорее всего, такие же.
* * *
Луций, наконец-то, соизволил появиться. Эктор сильно нервничал, и не мог скрыть своего настроения. Казначей это заметил, и сидел в парной, улыбаясь, демонстративно расслабленно, даже глаза закрыл.
Эктор уже знал, что гладиаторы в Риме и под усиленной охраной. Раба, которого он внедрил, выгнали в день их возвращения. Не заплатив ни асса за аренду. Всех людей, с которыми он смог договориться, так же выставили без объяснений. Как они вообще про них узнали? Авансы уже были заплачены — немалые деньги. Все их ставки могли обрушиться. А этот, самодовольный остолоп, сидит и улыбается.
Ах, он хочет ту самую весталку, и только после готов поделиться планами. А жену императора он не хочет?
Улыбка пропала с лица казначея. Он посмотрел на Эктора. Поинтересовался все ли нормально с его душевным здоровьем. У императора глаза и уши везде. Луций сам видел расходы на агентов — августейший на это не скупился. Такое рабы точно донесут. И за эти слова Эктора могут запросто и без разбора отправить в Клоаку Максима. Самую большую канализацию Рима, как всем известно. Там его тело сожрут либо крысы, либо крокодилы — говорят, они там водятся. Ну, скажем, про крокодилов бред полный. Все же Эктору ни как не хочется туда. Он готов быть осторожнее с выражениями, но Луций должен его успокоить — все состояние поставлено на кон.
За весталкой, пришлось-таки идти. Договорился за нее оплатить три цены, но немного погодя. Ему поверили, после того как он выписал расписку.
Оказалось у Луция явные проблемы с женой. Он издевался над бедной девушкой, и называл ее при этом Атилия. Боги, что он только с ней не делал. Эктору пришлось на все это смотреть — приятель потребовал присутствовать. И хорошо! Так он смог спасти несчастную, казначей ее чуть до смерти не забил. Таких издевательств Эктор не приветствовал. Сам он иногда любил побить слегка проституток, но не сильно. Засовывать всякие предметы — это уже перебор. Все! Дела с этим человеком надо заканчивать — ничего хорошего такая дружба не сулила.
Луций велел послать за врачом греком. Старик шел долго. Увидев весталку в таком состоянии — сильно ругался. Казначей швырнул ему денег, целую жменю золотых монет. Обещал заплатить в десять раз больше, если тот будет лечить нужного гладиатора, но не вылечит. Странный план, как для Эктора. Старик ворчал, но монеты собрал. Затем так же ворча, стал лечить весталку. Та уже долго не приходила в сознание.
* * *
— Готовься к поездке в амфитеатр, мы будем сегодня сидеть рядом с императором, — Луций без церемоний вошел в домашнюю баню, когда они с сестрой там мылись, — Атилию-младшую отправь к отцу, сейчас же.
Его не смутили не обнаженное тело незамужней девушки, ни ее крики от испуга.
Сестра плакала, Атилии пришлось долго ее успокаивать. Дала ей выпить целый бокал вина. Выделила для нее двух рабов и Фелицу, проводить к дому родителей. Других надежных людей у нее не было.
Сира помогала ей наряжаться. Она практически выздоровела и уже помогла в доме. Были изменения, которые не удалось вылечить: она немного прихрамывала на одну ногу, а по всей спине остались огромные шрамы.
Луций больше не хотел ее видеть. Он так ей и сказал, чтобы не смела попадаться ему на глаза. После этого Атилия еще теплее стала относиться к рабыне. Поселила ее в комнату к Фелице, лично стала покупать ей одежду и брать с собой в храм.
— Это новое зеленое платье очень вам подходит, госпожа, — Сира, искренне, восхищалась ее красотой.
— Спасибо, милая, — она погладила ее по щеке, — Принеси ожерелье с изумрудами.
— Ты решила ее удочерить? — Строгий голос мужа возник из ниоткуда, как и он сам, — Чтобы надела еще и новое ожерелье с рубинами. Да, и все браслеты и перстни что у тебя есть из золота.
— Луций, я же буду выглядеть, как безвкусная безделушка, — она пыталась противиться его приказу.
— Да, мне все равно! Все должны видеть, насколько я богат — это главное.
Германус, со своей группой сидели в комнате для подготовки перед боем. Вход к ним охраняли четыре преторианца. Заранее было оговорено, кого можно пускать. Двух надежных подносчиков воды они нашли сами. Еще двоих прислал их приятель в бронзовой маске. Они искали врача. Появился старый грек, сказал, что его к ним направила Атилия. Взяли его.
Договорились, что выводить на арену за ними придет сам Бронзолиций, когда наступит время.
Организатором этого боя стал их бывший хозяин. Выяснилось, что его семью взяли в заложники люди императора. Обещали отпустить после выступления. «Торговец мясом», так называли продавцов гладиаторов, пребывал в очень испуганном состоянии. Умолял их выиграть этот бой любой ценой. С ним явно провели «душевную беседу». Это заставило их нервничать.
Сидя на деревянных скамьях, они точили оружие. Все молчали. Германус был уверен в каждом своем бойце. Жаль перекупили двух самых опытных. Но и с нынешними уже приходилось выходить на песок арены.
Из всех только он с Дакусом стали рудариями — освобожденными, получившими деревянный меч. Остальным еще предстояло его заслужить. Этим и решил подбодрить товарищей Германус. Предупреждал, насколько бой окажется тяжелым. В группе, выступающей против них, нубийцы — сложные воины. Каждый из них будет вооружен трезубцем и сетью. Противник с таким оружием всегда непредсказуем. Все слушали его сосредоточенно. Ни у кого не было иллюзий на легкую прогулку по арене.
* * *
Они с мужем прибыли, когда бои для разогрева публики уже шли. Шум огромной, многотысячной толпы был слышен чуть ли не на весь город. Луций хотел обратить на себя внимание — у него это получилось. Специальный раб сообщил, когда закончился очередной бой с травлей тигров. Только после этого они выбрались из палантина, и зашли во внутрь. Перед лестницей их встретил офицер преторианец. Он повел их к самой ложе.
Луций попросил его провести их по открытому месту на нужном уровне. Гвардеец усмехнулся, но просьбу выполнил.
Выйдя из темного коридора, Атилия невольно прикрыла глаза от яркого солнечного света.
— Спокойно, дорогая, не нервничай, — муж пытался подбодрить, но выходило это у него не очень, — Помни, что ты дочь семьи патрициев. Сейчас на тебя будут смотреть десятки тысяч глаз.
Когда они появились на открытом ряду, ей показалось, что толпа немного поутихла. Выше и ниже их, сколько было видно — сидели люди, безумное количество народа. Атилия услышала слова и звуки восхищения с ближайших рядов. Некоторые, видимо, ее узнали и приветствовали. Она отвечала коротким кивком в сторону их, но кто там был, не успевала замечать. С самых верхних рядов стали свистеть и улюлюкать. Она заставила себя не обращать на это внимание, и никак не реагировать.
