Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Романы » Римские термы: Гладиатор - Алекс Разум

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 54
Перейти на страницу:

Что же, все таки, это за мелодия? Такая родная и такая далекая. Кажется, она из другой жизни, из какой-то прошлой, давно забытой. Теперь уже и не вспомнить…

Опять другая, «подлая» мысль не давала ей нормально вспоминать. Снова и снова ставя вопрос ребром. Атилия прогоняла ее, ругая себя и коря. Нет! Надо думать о другом, о более важном. Мелодию не вспомнить, и где слышала ее тоже. Значит должно быть что-нибудь важное, то что требует сосредоточиться. Например, если, вдруг Луций узнает, что она была здесь. Ну и пусть, навестить подругу не преступление. А если он узнает о гладиаторах, об их присутствии в этом доме. Да, но как он об этом узнает — нет, не возможно. Да, и что такого, Серселия здесь распоряжается, он их и пригласила.

Свет луны и шум ветра в листве отвлекал. Новый его порыв заставил мелодию в голове звучать сильнее и ярче. Как же кружится голова. А сердце, вот-вот выпрыгнет. Какая же назойливая мелодия, не уходит никак. Так, о чем это она, ах да: «Он придет или нет?». О боги! Нет, нет и еще раз нет. Об этом нельзя думать. Так, Атилия сосредоточься, какая там была мелодия: ту-у, ту-ту, ту-у-у-у… Растянутая и грустная, как рожок пастушка вечером. Так вот откуда она!

Детство. Нет, юность. Закат солнца. Вдалеке звуки. Странные, тянущиеся звуки. Будто ветер завывает или зовет кто-то. Она идет одна. Ей нельзя — родители будут сердиться. Все равно она идет. Любопытство перебивает страх. Даже служанке своей ничего не сказала. Звуки манят, они слились уже в мелодию. Она прошла уже через всю оливковую рощу. Впереди холм с кипарисами. Теплый ветер играет в ее волосах. Атилия уже поднялась наверх, и стоит у высоких, стройных деревьев. Он них запах, смолянистый и приятный. И музыка, красивая и грустная.

Правее от холма кустарник, а прямо, насколько видно, травяной луг. Овечки, сбившись в кучу, стоят всей отарой. Звук музыки идет оттуда. Ту-у, ту-ту, ту-у-у-у. Она подходит ближе. Это мальчик, вернее юноша. Дует в рожок, выводит мелодию. На нем серая туника, копна густых волос закрывает глаза. Он ее замечает и перестает играть.

«Как ты это делаешь?». Она без стеснения стоит рядом, и их плечи прикасаются. «Научишь?». Он показывает ей рожек: «Надо дуть сюда. А здесь держать». Отдает ей инструмент в руки. Она пытается и не выходит.

Юноша улыбается. «Надо вот так». Он берет рожок. Играет. Все у него выходит хорошо. Она раздосадована, что у нее не вышло. «А я, зато знаю, как надо целоваться. Хочешь, научу?». Он перестает играть и молча смотрит ей в глаза. Она без смущения его обнимает и целует в губы. Старается повторить все, как делали родители. Юноша прижимается к ней. Чувствуется, как колотиться у него в груди. От этого ее сердце начинает биться сильнее, и еще где-то пульсирует, ниже живота.

— Госпожа Атилия, вы где? — это Фелица ее зовет.

Зачем она пришла так не вовремя… Так было хорошо.

— Госпожа, Серселия ушла.

Какая еще Серселия, кто это вообще… Ах да. Она же в ее доме гостит. Видимо задремала под тихое шуршание листвы.

— А что Германус, он где?

— Не знаю. Может спать пошел. В гостиной уже нет никого.

— Ну ладно, можешь идти, — сказала Атилия.

Про себя же подумала с легкой досадой: «Как это спать пошел? Он что не придет?».

Рабыня вышла. Она села на кровати, спустив ноги к полу. Луна все так же светила, ветер все так же шумел в кронах деревьев. Голова у нее все еще кружилась.

Что же он, вот так просто, сдался и пошел спать. Даже не попытался добиться ее. Где же его решительность и дерзость. Неужели его желание было так слабо, и он побоится войти к ней в спальню. Может двери немного приоткрыть, он увидит и догадается.

«Открой их еще нараспашку, и прозови. Что совсем гордости не осталось!».

Ну как же хочется, что бы пришел. Нет, она его выгонит, конечно. Как по другому. Прогонит решительно, еще и накричит. Ну, или прикрикнет. Но строго. Даже не потому что она замужем — Луция она не любит, а потому что он так легко ее не добьется. Пусть потрудится для этого.

Германус все не шел. Она прислушалась к звукам — ничего, кроме шелеста листьев. Атилия встала и, босиком, подошла к окну. Пол был устлан терракотовыми плитами, но все равно оказался прохладный. Хоть и не такой холодный, как мраморный у нее спальне в доме Луция. Деревянные ставни на окне распахнуты. Она вдохнула полную грудь прохладного ночного воздуха. Видимо, уже стояла глубокая ночь, еще вечером стояла жара.

Аромат роз, перемешанный с запахом хвои, ярко ощущался. Как же спать когда все так хорошо сложилось. Они могли остаться наедине, и никто бы их не заметил. Возможно, больше такого момента не представится. Может так сложиться, что им больше не увидеться. Тогда уж лучше сожалеть о том, что случилось, чем о том, чего не получилось из-за нерешительности.

Атилия еще постояла чуть-чуть и, смело, направилась к двери. У самого выхода уверенность пропала. Она уже не юная наивная девочка, а он не робкий пастушок. Как же быть… Что же он оставил всю свою смелось на арене гладиаторских боев?

За дверью послышался звук шагов, едва уловимый. Она отошла назад к окну. Удары сердца, часто стуча, отзывались в голове. Воздуха стало мало, и Атилия хватала его, часто дыша. Звук шагов пропал. Как она не вслушивалась — ничего. Не может быть, чтобы ей это просто показалось. Ведь точно кто-то шел. Вернее крался. Волны от ударов сердца уже бились в виски. В дверь поскребли. Сначала еле слышно, потом громче.

Появилась легкая радость, следом за ней — волна сомнения. Как теперь быть? Открыть дверь или спросить: «Кто там?». Но это лишние звуки в такой момент — она точно знает кто за дверью. Да, и он уверен, наверное, что она догадалась. Немного подождала. Тишина. На кончиках пальцев приблизилась к двери и приоткрыла. Силуэт, как призрак в полутьме, стоял вплотную у входа. Не сдержалась и глубоко с шумом вздохнула. Пару мгновении, и он плавно протиснулся в открытый проем.

Сильная рука обвила ее талию. Теплое мужское тело прильнуло к ней всей. Дверь тихонько закрылась.

— Что же так долго… — едва слышно вырвалось, с досадой.

Все. Больше она не могла говорить. Его губы впились в ее, как в спелый фрукт. Ноги подкосились и стали ватными. Только успела обхватить руками его шею. Иначе бы упала.

Стены, пол и потолок — поплыли вокруг. Она закрыла глаза и почувствовала, как ее подхватили крепкие, но заботливые руки. Два мгновения и они оказались на кровати.

Оба часто дышали — волна возбуждения накрыла их окончательно. Поволокла. Не оставалось никаких шансов на капельку сопротивления.

Одежды не стало в два вдоха. Теперь они могли ощущать друг друга целиком: каждый мускул, каждую впадинку. Воздух, вдруг, стал горячий, как из парной в термах. Оба дышали жарко, чуть не задыхаясь.

Волна покалывания пробежала по ее телу до кончиков пальцев на ногах. Германус вобрал в себя ее сосок и, едва касаясь, водил языком. Другой тоже не остался без внимания. От этого они набухли и затвердели. Видимо такое произошло не только с ее сосками. Что-то увеличившееся и твердое прижалось к ней между ног. Очень горячее и живое…

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 54
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Алекс Разум»: