Кому я мог это рассказать? Да никому. Бабушка говорила, как нечистого изгоняли из одного парня. Так уморили его. Не выжил. Хотя и получилось, что беса из него все-таки изгнали.

Таких случаев у меня копилось все больше и больше. Я подался на заработки в город. Там мне не понравилось. Я подрядился в работники к одному зажиточному мужику. Там работал. Делал все. Нужны были деньги. И хозяин, хоть и скупился, но все равно платил.

А потом приглянулся я хозяйской дочке, она в возраст пошла. Ну, и соблазнила она меня. А что? Я сколько времени без бабы, а она здоровая, кровь с молоком, я и польстился. А того не понимал, дурень, что хозяин берег ее для богатого человека, не для меня.

Настало время, когда я понял, что бежать мне надо, иначе хозяин просто убьет и закопает за дочку. А та уже почти и не скрывалась. Люди уже начали болтать про нас. Вовремя я ушел, даже денег за последний месяц не получил.

Конечно, хозяин погоню за мной послал. Но я ведь тоже не лыком шитый, пошел совсем не туда, куда он думал. А направился я в другой город.

Вот там я провел пять лет своей жизни. Научился читать, пообщался с умными людьми. Там и приобщился к вере. К старой вере.

А когда война началась, то меня забрали тоже, как и остальных. Прошел всю, на фронте познакомился с одним парнем. Он был старовером и сговорил меня ехать в свою деревню. Там я и женился, дети пошли. А потом стал разбираться в том, во что верят люди. И у меня многое не сходилось. Вот так я поссорился с людьми и ушел в лес. И вот живу тут уже пять лет. Там в деревне я никому не нужен. Так иногда, посылают за мной, лечить кого-то нужно.

Я почему тебе все рассказываю. Потому что ты единственный, кого я знаю, кто прошел на Синюю гору и вернулся. А вообще про нее такие страсти до сих пор рассказывают.

Раньше в этой деревне старик жил. Нелюдимый, наверно, как я. Так вот этот старик знался с духами, про него так говорили. Выгнать его из деревни не могли, хотя и все здесь староверы. Он, когда пытались его выгнать, напустил мор на скотину. Подохло три коровы, потом люди отступились от него. Это еще до революции было.

Потом этот старик начал лечить людей, скотину также. Люди сначала не доверяли ему, потом деваться некуда, лекаря среди них не было, стали ходить к нему. Старик часто ходил в лес за травами, собирал, сушил и делал отвары, настои разные. Вот как я сейчас.

А уже в то время никто не ходил на Синюю гору. Боялись сильно. Еще местные жители, вогулы, да манси, обходили эту гору. Говорили они, что там собираются злые духи и оттуда же насылается мор на людей и животных. Кто туда пойдет, тот не вернется, а если вернется, то быстро помрет.

Старик этот начал ходить на Синюю гору. Что он там делал, что он приносил оттуда, никто не знает. Да и поняли, что он ходит туда, только со слов детворы.

С той поры стали старика еще сильнее бояться. А ну как принесет оттуда какую-нибудь пакость. Но все вроде бы обходилось. Наоборот. Однажды загорелась изба почти в середине деревни, и все уже думали выгорит деревня. Но ветер неожиданно затих и пошел сильный дождь. Огонь и погас. А пацаны увидели, как этот старик стоял в своем дворе и руки поднимал к небу и что-то шептал.

Спорить начали — он огонь вызвал, или все же потушил его. Но к нему не решались обращаться. А вскоре еще одна оказия стряслась. Приехали геологи и начали рыть и искать что-то в земле. И нашли. В деревне стали поговаривать, что производство здесь открывать будут. В деревне задумались, что же делать. Сходили к старику, поклонились. Через месяц приехал чиновник из уезда и объявил, что никакого производства не будет. Тут уж старику поверили. Радеет он за деревню.

Кстати, и жил старик долго, не меньше ста лет. Как-то за ним увязался один мужичок, это когда старик пошел на Синюю гору. Поднялся за ним, и даже вернулся домой в деревню, только с той поры начал заговариваться. Болтал все время о каком-то городе, о пещере, о змее, и о том, что земля там на Синей горе трясется. Кто ему поверил. Город в тайге. Да еще трясение земли. Одним словом, рехнулся человек. А уж после него никто не ходил туда.

Пробовал и я туда пойти. Меня тянуло туда, но дошел только до начала горы. Поднялся шагов на пятьдесят и все … потерял сознание. Не знаю уже, как и выбрался оттуда. Голова еще долго болела потом.

А вот ты, стало быть, дошел. И ничего не рассказываешь. А мне это очень важно. Может быть, я из деревни-то из-за этой горы и ушел.

Я внимательно слушал старика и размышлял, что это старческий маразм, или на самом деле все так и было.

Старик пошевелился, обиженно хмыкнул, и закрыл глаза. Напоследок буркнул, — ты это подумай. Тебе же здесь дальше жить. Может быть, что-то и вспомнишь.

Я колол дрова перед избушкой и думал. Старик, конечно, выздоровеет. С его-то травами и настоями. Как он сказал — тебе же здесь дальше жить. Прозрачный намек на то, что может меня потом запросто попросить уйти. И мне придется искать место, где перезимовать. Мелькнула мысль о пещерке, которую я когда-то готовил. Но это не вариант, точно не вариант.

Так за такими мыслями и прошла пара часов. Всегда так. Задумаешься о чем-то и делаешь работу, время летит.

Все-таки придется мне рассказать все деду. Ну ладно, хоть меня о моей жизни не расспрашивает.

Вечером, когда мы поели каши, и стали пить чай, я начал свое повествование. Старик слушал очень внимательно. Его очень удивило, что духи пропустили меня на гору. Я же когда стал рассказывать, то начал понимать почему меня пропустили. Я из другого времени, из другого мира и духи поняли это и не стали чинить препятствия.

Я рассказал о том, что в городе было землетрясение, что жрецы пробовали остановить его. Потом, что я беседовал со стариком. Я говорил