Шрифт:
Закладка:
Крессида рассказывала о себе, о своем детстве так, будто каждое слово вызывало у нее боль. Он следил за каждым ее жестом, за меняющимся выражением лица и понимал, какие сильные эмоции она испытывает, но тщательно скрывает. Еще осталось немало вопросов, ответы на которые он с удовольствием не стал бы слушать, однако информация сейчас необходима. Элдрик старался сдерживать себя, чтобы случайно не ранить Крессиду вопросом еще сильнее, задеть гордость и заставить замкнуться в себе.
За месяцы поисков Лучника рыцарь стал одержим местью, она темной пеленой заволокла душу, занимала все мысли. Теперь он направил ее на мужчину, управлявшего Крессидой. Небольшого количества времени наедине было достаточно, чтобы понять, какая она на самом деле. Пониманию помог ее горький плач, с трудом скрываемая боль в голосе. Вне всяких сомнений, она очень любила отца, однако он решился на похищение ребенка, чтобы заменить дочь. Он видел Лучницу в деле, непросто найти столь достойного, отличающегося красотой и талантом стрелка. Ребенок тем более ей не конкурент.
- Почему твои отношения с отцом испортились? Почему он хотел тебя убить?
Крессида побледнела и нахмурилась.
- Это не так, рыцарь, я же все объяснила.
- Слишком много слов, но сути они не меняют.
- Потому что я предала его. Удивлен? Я сама от себя не ожидала. Я укрылась в небольшой деревне, где могла в любую минуту прийти на помощь отцу и выполнить порученное им задание.
- Задание? Убить врага?
- Мужчину. С ним еще была женщина. Отец столкнулся с ней на дороге посреди деревни, она была злая, нервная, нападала на отца, они ругались, потом он достал кинжал, чтобы ее убить. - Она говорила на одном дыхании и замолчала, чтобы выдохнуть. - У той женщины был какой-то предмет, который отец очень хотел получить. Мы несколько месяцев искали его, ездили по разным городам и деревням. Я находилась в той точке, откуда легко могла бы ее прикончить. Всего одна стрела - и женщина была бы мертва. Но она сказала что-то, перед тем как отец замахнулся, на ее лице было столько страдания и боли… Человек отца убил ее брата и… Я не представляю, как это вышло. Я выпустила стрелу и попала отцу в руку. Он упал, а мужчина схватил женщину, и оба скрылись.
- Что за предмет искал твой отец? Не знаешь, кто были эти женщина и мужчина?
Крессида тряхнула головой, словно пыталась сбросить с себя груз воспоминаний.
- Нет, я ничего не скажу. Тебе опасно знать так много!
В голосе он уловил страх. Необходимо как можно скорее найти этого подонка. Он должен заплатить за всю боль, доставленную не только ему, но и Крессиде.
Все невероятно усложнилось. Элдрик больше не чувствовал себя ни агентом, ни воином, жаждавшим мести. Он забыл о клятвах и прошлом, приняв решение сосредоточиться на необходимости все исправить, добро должно торжествовать, а зло должно быть наказано. Он докажет свою преданность королю, но сделает так, чтобы тот не узнал о Роберте, живущем на территории врага - в Шотландии, и о Хью, обосновавшемся в Испании, где ему хорошо платят за раскрытие тайн Англии.
Можно допустить, что приказ убить друзей и ранить его, Элдрика, отдал отец Крессиды, но стрелу все же выпустила она. Она убила его друзей и ни разу не опровергла его подозрения.
Но он не мог забыть их поцелуй. Она просила больше этого не делать, но желание едва ли возможно скрыть. Он очень хотел повторения, очень.
Когда Крессида полагала, что рыцарь не обращает на нее внимания, она смотрела на него так, будто он был для нее чем-то большим, не просто человеком, взявшим в плен и удерживающим против воли. Возможно, со временем ему удастся понять причину, если он забудет ненадолго о друзьях и сможет лучше ее понять, посмотреть иными глазами.
Кстати, о глазах. Сейчас он видел в них обиду, боль и страх. Она воспитывалась в аббатствах и несколько лет провела с отцом. Воспоминания о нем меняли ее лицо, делали чистым и простодушным, но Элдрик не был глупцом и отчетливо видел, что за этим, как за стеной, скрывалось что-то еще. Впрочем, Крессида, пожалуй, была с ним откровенна. Ему казалось удивительным влечение к этой женщине, но еще более странным ее интерес к нему. Его уже невозможно отрицать. Он иногда замечал его во взгляде, и тогда ее глаза темнели, а на щеках появлялся румянец. Так было и когда она провела кончиком языка по нижней губе и ответила на его поцелуй, обхватив руками и прижавшись неожиданно всем телом. Она определенно желала его, но возможно ли такое?
- Ты должна была и меня убить, но не сделала этого. Почему? Почему ты ослушалась приказа отца? Я искал тебя, чтобы отомстить, а какова твоя цель? Зачем ты много лет следила за мной? Это можно расценить как предательство отца, он ведь не знал об этом. К тому же, как я понял, он считал меня врагом. Я видел тебя в бою, Лучница, ты отличный воин, убить меня не составило бы для тебя труда.
Крессида чувствовала, как смущение изнутри заливает румянцем щеки. Она поспешила отвернуться, хотя понимала, что от Элдрика этого не скрыть. Она и без того сказала ему сегодня немало, не стоит открывать еще одну тайну.
Впрочем, Элдрик и сам может догадаться. Или уже догадался. Или подозревает, что ею двигало не только благородное желание сохранить жизнь невинному, но и что-то еще. Странно, что после их поцелуя у него остались подобные вопросы. Разве он не почувствовал страсти? Хочет, чтобы она произнесла это вслух?
У нее все еще есть выбор. Рассказав о своей жизни, она, в сущности, предоставила ему мало важной информации: не назвала имя отца, не остановилась подробно на плане его действий и цели. Крессида поступила так намеренно, не желая подвергать Элдрика опасности, ведь осведомленность может стоить ему жизни.
Наблюдая за ним, Крессида понимала, что отец, узнав о ее интересе к рыцарю, будет недоволен. Элдрик многие годы был ее тайной. Как же осмелиться признаться ему сейчас?
- Когда я подросла, отец взял меня к себе. Я переезжала вместе с ним из одного лагеря в другой. Это была часть общей системы тренировки. Иногда он давал задание проникнуть в соседний лагерь незамеченной
