В проведении карательной политики органами ВЧК Дзержинский важное значение придавал установлению правил освобождения лиц, подвергшихся наказанию, по личным просьбам или ходатайствам организаций, видных советских и партийных деятелей.

Мы приводили примеры, когда одним решением Коллегия ВЧК приговаривала к расстрелу десятки людей. А вот другой, совершенно противоположный пример: 7 марта 1920 г. Президиум ВЧК после «разбора дел о заключенных» решил освободить 74 человека[170].

Ф.Э. Дзержинский часто принимал решения о смягчении участи заключенных и об их освобождении, исходя из личного понимания важности рассматриваемого дела. С особым вниманием он относился к мнению В.И. Ленина. 19 февраля 1918 г. тот обратился к Дзержинскому с просьбой принять участие в судьбе его личного секретаря матроса 1-го Балтийского флотского экипажа С.М. Сидоренко: «Я был им вполне доволен. Уволен он был за один случай, когда в пьяном виде он кричал, как мне передали, что он «секретарь Ленина». Сидоренко говорит мне, что он глубоко покаялся. И я лично склонен вполне верить ему; парень молодой, по-моему, очень хороший. К молодости надо быть снисходительным.

На основании всех этих фактов судите сами, смотря по тому, на какое место прочите его»[171].

Сидоренко не был наказан, но перестал исполнять обязанности секретаря председателя СНК. Во многих случаях арестованные, находившиеся под следствием, в тюрьмах и лагерях, освобождалось личными распоряжениями председателя ВЧК. Так, 23 июня 1918 г. после посещения Бутырской больницы, ознакомления с содержанием арестованных и бесед с ними писал Г.Н. Левитану: «…Сергей Георгиевич Танеев, ар. 10.VI, командир 3-го бат. 3-го Моск. Совет. полка – за дезорганизацию и к.-р. Невиновен. Вел дело Гальперштейн. – Доберите справки о деле. Прошение прилагается… 6. Корольков (из штаба Ремнева) спрашивает о положении его дела… Все прошения и бумаги верните мне со справками»[172]. Приказом председателя ВЧК 17 сентября 1918 г. освобождены К.А. Коцяткевич, К.К. Коцяткевич и А.В. Железновский как непричастные к делу высылки польских легионеров на Мурманский фронт»[173].

В середине 1918 г. арестованы ВЧК по подозрению в контрреволюционной деятельности бывшие работники Генштаба царской армии Л.И. Савченко-Маценко и Б.П. Поляков, которые служили в аппарате главкома Вооруженных сил. 2 января 1919 г. заведующий Особым отделом М.С. Кедров просил Петроградскую ЧК о немедленном освобождении указанных лиц при отсутствии против них серьезных обвинений и направлении в распоряжение РВС Республики. 29 декабря 1918 г. Ленин писал Дзержинскому и председателю Петроградской ЧК: «В течение нескольких месяцев сидят арестованные Вами генштабисты Савченко-Маценко и Поляков. Главком ходатайствует об их освобождении. Телеграфно сообщите: какие обвинения предъявлены этим лицам, а если обвинение не предъявлено, почему они не освобождены. Не медлите с точным и ясным сообщением»[174]. Вскоре Савченко-Маценко и Поляков были освобождены из-под стражи.

15 августа 1918 г. Дзержинский приказал освободить из Бутырской тюрьмы бывшего гардемарина Сергея Юрьевича Завадского, потому что «в деле никаких данных о его подрывной деятельности нет, к тому же «мать клянется, что сын невиновен, что жил он в квартире, хозяин которой уехал, и вот там поселились незнакомые офицеры… Слова матери производят впечатление правды. Можно взять от него слово, что не будет против Совета выступать»[175]. А 11 сентября 1918 г. отдал распоряжение о немедленном освобождении 7 арестованных, добавив «золотой крест, найденный у Троицкого, конфисковать в пользу Сов(етской) Республики, Ричарда Карловича Гарлея задержать как англичанина»[176].

3 декабря 1918 г. комиссия Совета обороны, обсудив вопрос о работе ВЧК, решила, что задержанные освобождаются из-под ареста во всех случаях под поручительство двух членов коллегии комиссариата или двух членов губернского или городского парткома РКП(б), или под поручительство местных или центральных правлений профсоюзов с подписями всех членов правления, но ВЧК предоставляется право отводить такие поручительства с передачей дела в высшую инстанцию. ВЧК было предложно более строго проверять доносы и расстреливать за ложный донос, публикуя обо всех случаях расстрелов в печати[177].

В октябре 1919 г. чекисты арестовали в Петрограде студента Петроградского института путей сообщения Алексея Сапожникова, который по заданию французской разведки нелегально перешел линию фронта для передачи шпионских сведений белогвардейцам. 21 ноября 1919 г. В.И. Ленин писал Дзержинскому о том, что к нему обратилась А.М. Коллонтай по поводу ареста А.А. Сапожникова: «Арестован-де за то, что с чужими документами пробрался в полосу военных действий.

Сделал-де он это потому, что «до болезненности любит мать», а его родители оказались отрезанными при наступлении Юденича.

Коллонтай пишет, что знает Алексея Сапожникова как «человека абсолютно аполитичного» «и притом болезненно впечатлительного, нервного, который впутался в историю по глупости».

Коллонтай боится, чтобы его не расстреляли.

1) Можете навести справку?

2) – приостановить решение?

3) – или мне позвонить Зиновьеву?»[178]

После изучения дела Сапожникова ему было отказано в освобождении, а в январе 1920 г. он был осужден.

За многих заключенных об освобождении просили А.М. Горький и Пешкова. Власть не могла не считаться с авторитетом этих людей и зачастую шла им навстречу. Так было и в случае с арестованной и осужденной Петроградской ЧК еще в 1919 г. женой царского генерала Аносова, знавшей о контрреволюционной деятельности мужа. За Аносову просил А.М. Горький. С обращением к Менжинскому обратилась и Пешкова:

«Вячеслав Рудольфович!

В Ивановском лагере сидит Надежда Аносова, 41 года, жена генерала, осужденная на 5 лет. Ее муж и трое сыновей расстреляны. Остались две девочки – 10 и 12 лет. Их положение отчаянное. Не окажете ли возможным выпустить мать. Это спасло бы девочек от проституции или голодной смерти. Не сомневаюсь, дорогой Вячеслав Рудольфович, что читать такие письма Вам тяжело. Но и писать их нелегко. Думаю, что во всех тех случаях, когда мы можем предотвратить еще одну лишнюю драму – нам следует делать это».

Менжинский направил письмо Горького с ходатайством об освобождении Аносовой в Президиум ВЦИК, а секретарь ВЦИКа А.С. Енукидзе – председателю Петроградской ЧК Бакаеву: «Президиум ВЦИК находит, что г. Аносову можно освободить, и предоставляет дело на ваше окончательное решение»[179]. Она была освобождена.

С переходом к миру процесс освобождения из лагерей набирал силу. Сначала получали свободу заключенные, которых выпускали на определенных условиях. Так, в ответ на заявление 379 арестованных повстанцев Курганского уезда с просьбой о помиловании и клятвой «впредь никогда не поднимать оружия против советской власти», 24 марта 1921 г. Дзержинский отдал распоряжение Ягоде послать запрос в Челябинскую губЧК, «чтобы она снеслась с местным губкомом и тех из военнопленных,