Он еще какое-то время развивал мысль о том, что теперь не будет наручников и хлыстов, что они поплывут в землю, где смогут найти дома и жен или отправятся в свои родные страны. Когда все приветственно кричали – он поразился тому, как легко это было, – он стал строг.

– Корабль без капитана – корабль, предназначенный в пищу морю. Ради блага всех мне должны повиноваться. Ради блага всех те, кто не повинуется, должны умереть или испытать бич. Слушайте меня! Вполне вероятно, что вам снова придется грести, но вы будете грести как свободные люди. Тот, кто не захочет грести, не будет прикован; но он свободно пойдет за борт. Тот, чье обжорство заставит его съесть больше его доли, будет разрезан на куски, чтобы стать приманкой для рыб и искупить свою вину. Слушайте меня! Я показываю вам двух женщин. Они мои. Я знаю, что вы долго были без женщин, но тот, кто коснется их, кто просто сделает похотливое замечание, будет прибит к рее. Потому что я ваш капитан. Потому что я приведу вас к свободе и безопасности. Я капитан!

Мгновение тишины. Затем завопил Тьёрр. И все закричали, захлопали, плясали и высоко поднимали оружие.

– Капитан! Капитан!

Эодан стоял на лестнице, и крики били в его лицо. Сейчас, словно в опьянении, подумал он, я могу простить Марию его триумф!

Но корабль упирался, поворачивал по ветру. Пока Тьёрр ходил между людьми, перевязывал раны и узнавал, что каждый может делать, Эодан совещался. Рядом с ним были Викка, которая держала его за руку и серьезно смотрела на него, и Фрина¸ стоявшая широко расставив ноги на качающейся палубе и вызывающе упираясь кулаками в бока. Деметрий, багровый от подавленного гнева, стоял перед Эоданом; Флавий сидел на мотке веревок, его чеканное лиц было спокойно.

– Вначале мы должны решить, куда поплывем, – сказал Эодан. – Не думаю, чтобы мы могли без вопросов войти в гавань Массилии. Можем ли мы незаметно причалить где-нибудь в другом месте Галлии?

– Это трудный берег для неопытного экипажа, – сказал Деметрий.

– Нарбония вообще густо заселена, – добавила Фрина. – Даже если мы высадимся в какой-нибудь бухте, не думаю, чтобы мы могли далеко уйти пешком, прежде чем нас выследит какой-нибудь префект. – Она посмотрела на запад, в сторону солнца. – На самом деле почти все побережье Средиземного мира в Европе принадлежит римлянам.

– Есть еще Африка, – сказал Флавий.

Фрина задумчиво кивнула. Эодана поразило (как он не замечал этого раньше, с ее коротко остриженными волосами?), какая прекрасная форма у ее головы.

– Мавритания, – сказала она. – Нет, это далеко на запад от нас. Долгий путь по открытому морю с таким маленьким и неопытным экипажем. Нумидия почти точно на юге… но и Карфаген, где тоже живут римляне. И я слышала, что Триполи и Киренаика во многих местах пустынны вплоть до самого моря.

Эодан сказал:

– Клянусь Быком, мы можем обогнуть Галлию и плыть в Ютландию!

Флавий бесшумно рассмеялся. Деметрий загрохотал, как гора, прежде чем обрел дар речи.

– Лучше просто проделать дыру в корабле! Гораздо более легкий способ утонуть.

Фрина улыбнулась кимвру.

– Я должна была ждать от тебя такой план, – сказала она. – Но он прав. Это слишком долгий путь, и океан для нашего корабля суров.

– Что ж, – сказал он, – куда же мы пойдем?

– Я бы предложила Египет. – Эодан удивленно смотрел на нее: ему не часто приходилось видеть, чтобы Фрина краснела; но на упрямо продолжала: – О, мы не сможем зайти в Александрию, как другие моряки. Царь Египта относится к восстаниям рабов не лучше римского сената. Но есть меньшие гавани, или мы могли бы в темноте войти в дельту Нила, или… Это всемирный город, Александрия, даже больше чем Рим. Войдем в него пешком, небольшими группами, с небольшими средствами, и можно спрятаться лучше, чем в самой дикой пустыне. Те, кто захочет двигаться дальше, найдут место на кораблях или караванах, идущих на восток. Вы могли бы пройти до киммерийского Босфора, Эодан и Викка, а оттуда через земли варваров идти к себе домой!

Эодан взглянул на Деметрия. Капитан сказал:

– Думаю, в это время года такое возможно. Ты меня отпустишь невредимым? Боги накажут тебя, если ты нарушишь слово.

Флавий спокойно сказал:

– Случай благоприятствует твоему плану, Фрина. Этот ветер вполне подходит для того, чтобы обогнуть Сицилию.

Эодан поднял меч, бросил его так, что он со звоном впился в переборку, и рассмеялся.

– Плывем!

В следующие несколько часов он был очень занят. Нужно было организовать экипаж, каждому поручить определенные обязанности; ему нужно было побывать повсюду на корабле, подсчитать запасы и определить на каждый день рацион заплесневелых сухарей, червивого мяса, кислого вина и мутной воды. Экипаж решил спать внизу, в яме: большинство боялось морских чудовищ, которые могут схватить в темноте; такие рассказы часто распространяли среди рабов, чтобы держать их в послушании. Расчищенное пространство на баке отвели Тьёрру, Флавию и Деметрию, чтобы их всегда можно было вызвать. Офицеры-пленники будут нести вахту круглосуточно под присмотром капитана и его помощника. Не доверяя самому себе, Эодан попросил Тьёрра постоянно присматривать за Флавием.

Очистив палубу – мертвецов бросили за борт, пообещав принести Нептуну быка в жертву за осквернение его вод, когда будут на суше, – экипаж попытался привести себя в человеческий вид. Сцена была почти веселая. Тьёрр вытащил на палубу кузнечный горн, загремел его молот, и зубило разрубало кандалы гребцов. За Тьёрром стоял черный эфиоп, срезавший столько волос, сколько могли захватить ножницы; тут же ждали чан с морской водой и губка, и гребцы могли надеть туники и набедренные повязки павших матросов, конечно, грязные и рваные, но у рабов на скамьях и такого не было. На палубе у мачты на очаге кипела в котле вода, и дополнительные порции вина предлагались богам или просто выпивались. На головой напрягался единственный квадратный парус, заплесневевший и заплатанный, но уносящий их на юг от Рима.

В голову Эодану пришла мысль, и он с отчаянием сказал:

– Фрина, я не нашел помещения для тебя.

Она посмотрела на каюту, потом снова на него и на Викку. За ее стройной фигурой горел желтый закат.

– Я могу использовать брезент на палубе бака, – сказала она.

– Мне это кажется несправедливым, – ответил он. – Без тебя я бы уже сто раз погиб – или оставался рабом. Ты должна