их командование пока не взяло ситуацию в свои руки. Все дороги были забиты войсками, артиллерии и танкам мешали проехать тыловые подразделения. Каждый тянул одеяло на себя, какого-то централизованного управления заметно не было.

В город проникли тоже без проблем, на въездном посту даже дали сопровождающего, который провел к госпиталю, а заодно по пути показал, что и где расположено. В том числе и штаб городского гарнизона.

Ваня прекрасно понимал, что американцы при желании воевать умеют, но к такому раздолбайству оказался не готов. Впрочем, жаловаться тоже не собирался.

Раненых сдали, Рози всех поцеловала в щечку и шепнула на ухо Ване, что если тот захочет ее найти, то пусть поскорее ищет.

— Что дальше? — задался вопросом Вилли, после того, как припарковал бронетранспортер в одном из переулков. — Нас здесь быстро возьмут за задницу. Видели сколько патрулей?

— А штаб видели? — намекнул Руди.

— А ты видел сколько там солдат? На там всех убьют, — кисло скривился Хайнц. — Совсем свихнулся, дурак.

Адольф и Хайнц смолчали, но по их лицам было видно, что они идею Феллера не разделяют.

— Штаб, говоришь? — Ваня потрогал разбитую бровь и поморщился. — Пленный, а сколько у нас взрывчатки?

Идея со штабом ему понравилась, к тому же, по припаркованным рядом с ним машинам было ясно, что там сейчас куча командного состава, возможно даже высшего звена.

— Килограмм двадцать пять пластичной английской взрывчатки и четыре противотанковые мины, — отрапортовал сапер и ахнул: — Командир, это то, что я подумал? А как мы ее туда доставим?

— Как? — переспросил Иван.

«Ломиться буром — верная смерть. Подогнать машину со взрывчаткой? — думал он. — Так хрен, близко не подгонишь, все забито. Внутрь не пустят, без шансов, особенно с зарядами. В камикадзе никто записываться не захочет. А если? Мешки увесистые, пачки объемные, можно как минимум по кило взрывчатки в брикетах в каждый мешок засунуть, и никто не заметит, пока не начнут пересчитывать. А бабки возьмут, не могут не взять. Твою же мать — это может сработать...»

И довольный неожиданной идеей приказал:

— Вытаскивай мешки с деньгами и в каждый на дно суй по килограмму взрывчатки. Поделишь этот килограмм на несколько плиток. Пяти килограмм хватит, чтобы обрушить перекрытия в доме? Отлично. Взрыватели химические? Ставь каждый на задержку в пятнадцать минут. Остальные пяльтесь головой по сторонам...

Вилли глянул на Ивана словно на врага, но ничего не сказал.

Подготовка к диверсии много времени не заняла.

— Четырнадцать минут, — предупредил Макс, когда бронетранспортер подъезжал к штабу. — И желательно нам находиться хотя бы в сотне метров от взрыва. Должно сработать точно, но бывают Черт... у меня руки даже дрожат...

— Понял, притормози, — Ваня выпрыгнул из машины, принял мешки и подбежал к входным дверям в штаб. — Эй, парни, тут у меня...

— Стоять, ты куда прешь? — дюжий десантник поднял руку. — Кто такой? Что тащишь? И зачем?

— Бабки! — Ваня запустил руку в один из мешков и показал пачку пятидолларовых банкнот. — Я сержант Смит, из сто шестой пехотной. Когда отступали, наткнулись на разбитую колонну. А там вот. Видимо полковая касса. Тут тысяч пятьдесят, не меньше. Забирайте, мне они нахрен не нужны. Ну? Или я выброшу их прямо здесь.

А сам с ужасом считал секунды, под аккомпанемент бухающего словно барабан сердца.

— Доллары... — завороженно пробормотал караульный. — Пятьдесят тысяч говоришь? И что, прямо так валялись? Слышь, мы сейчас позовем начальника...

— Берем! — второй дернул товарища за рукав. — Не беспокойся сержант, передадим как положено.

— Может все-таки вызвать? — засомневался десантник. — Может он их украл?

— Украл и отдает назад? — его товарищ скривился. — Совсем дурак? Бери, сказал...

— Но...

— Скоро ты там, сержант? — заорал Хайнц из кузова. — С нас шкуру спустят, если опоздаем.

— Да нет у меня времени ждать, — Иван свалил мешки под ноги постовым. — Говорю же, мы отбываем!

Шутливо отсалютовал и побежал к бронетранспортёру, бормоча под нос:

— Aller Anfang ist schwer, пендосы! #

Aller Anfang ist schwer — (нем.) — Любое начало трудное. Русский аналог пословицы — лиха беда — начало.

А когда запрыгивал, увидел, что постовой уже заносит мешки в здание, а к штабу подъехала еще одна машина с сопровождением.

Из которой вышел щеголеватый мужик в короткой кожаной куртке с белой меховой опушкой, начищенных кавалерийских сапогах и каске.

— Генерал? — вслух предположил Ваня и заколотил Вилли по спине. — Гони, гони...

Глава 11

Бастонь, Бельгия.

17. 12. 1944 года.

Бронетранспортер благополучно выскочил из города, на выездном блокпосте его останавливать не стали, только приветственно помахали рукой — Ваня не зря щедро наделил американцев бурбоном при въезде.

— Ну ты псих, командир!!! — восхищенно горланил Руди. — Я таких еще не видел!

Все радостно заржали.

— Он псих из психов, лучший псих. Самый психованный псих! — орал Макс. — У этого парня не в порядке с головой, но черт побери, я люблю его!

Даже у Адольфа на каменной морде было написано, что он счастлив.

— Заткнитесь, рано праздновать начали, — Ваня отмахнулся и уставился на наручные часы. — Давай, давай, чертов будильник! Ну?

Минутная стрелка дрогнула и перескочила на цифру двенадцать, но взрыва не произошло.

— Какого черта? — Иван дернул за рукав сапера, разворачивая его к себе. — Какого черта, я спрашиваю, шестнадцатая минута пошла.

Шмеллинг отшатнулся и виновато проблеял:

— Я же говорил, что могут быть задержки, минута или две. Может три. Я тут не причем — это все детонаторы. А может... — он побледнел и прошептал: — А может обезвредили. Закладки без элементов неизвлекаемости, ведь...

— Язык прикуси! — прошипел Иван. — И запомни, лучше бы она взорвалась, иначе я тебе жопу порву...

Но недоговорил, потому что мотор бронетранспортера вдруг замолчал, и машина начала сбавлять скорость.

— Какого, хрена?

— Не знаю, командир! — Вилли побледнел. — Я сейчас, сейчас гляну...

Он прижал бронетранспортер к обочине и выскочил из кабины.

— К бою, мать вашу! — гаркнул Ваня. — Питер, с пулеметом наружу, выберешь позицию сам. Оливер, разверни турель к выезду из города. Ну, какого...

Иван опять не договорил, потому что грохотнул