Ваня слегка подохренел. Паттон, мать его, один лучших американских генералов. Это, мать его, фигура! Теперь американцы не успокоятся пока не найдут, кто это сделал. Да и наши за убийство целого генерала союзников по головке не погладят. Да что ж такое! Мало дерьма, мало, надо еще больше!!! Ладно остальные, но Паттон? Сначала Брюс Купер Кларк, теперь еще кто-то со звездами на касках и вдобавок этот мудак. Кто следующий? Отправить на тот свет самого Эйзенхауэра? Или этого... сраного англичашку... Морморанси? Нет, Монтгомери! Твою же мать...

— Не поверят... — Макс взялся за щеки. — Точно не поверят...

Ваня тоже очень понадеялся, что не поверят, но все надежды обломал диверсант из «Бранденбурга».

— Поверят, — с каменной мордой возразил Адольф и достал из кармана куртки маленький фотоаппарат «Лейка». — Здесь все. И Паттон и командир с мешками, и дохлый генерал, все, словом. И даже самолет. Извини командир... — диверсант смутился. — У меня увлечение такое. Я все фотографирую. Но лица наши никогда... — Адольф быстро замотал головой. — Нет, слово чести, лица не фотографирую. Я же не совсем дурак?

— А если бы... — ахнул Иван, но потом махнул рукой. — Черт с вами, недоумки. Пленку немедленно извлечь и мне. Немедленно! Радист? В чем дело? Живо за радиостанцию или я тебя сам сдам пиндосам. Пленный, что ты там про кофе говорил? Гребанные идиоты, с вами... да и черт с вами. Адди, откупорь бутылку пойла, заслужили. У вас полчаса на отдых...

Сапер быстро сварганил кофе и вручил Ивану.

Но не успел Ваня сделать пару глотков, как танцор удивленно отрапортовал.

— Командир, у нас приказ срочно возвращаться домой. Немедленно. Я отправил шифровки, сразу после этого поступил приказ. Приказ поступил с первого адреса. Я сомневаюсь, что наши донесения успели даже расшифровать.

— Ты не путаешь?

— Нет! — выпучил глаза Хайнц. — Я могу спутать жопу со шкафом, но только ничего связанного с радио не спутаю...

Личный состав немедленно просиял, а у Вани, наоборот, кольнуло в сердце.

И дело не в том, что вернуться сейчас было гораздо сложней, дело в том, что он вспомнил, что им заинтересовался шестой отдел Главного управления имперской безопасности.

Первым желанием было не возвращаться, а прикончить подельников и уйти через Лихтенштейн в Швейцарию, прихватив с собой оставшиеся деньги. Этот вариант привлекал Ивана больше всего, несмотря на явные сложности.

Но немного поразмыслив, он все-таки решил вернуться.

«Интересовались из шестого отдела, то есть разведчики, а не из контрразведки, — рассудил он. — Если бы против меня были улики, взяли бы сразу. Какой нахрен рейд? А тут, получается, другое. Что, непонятно, но явно другое. Ну что? Возвращаюсь? Рискуем? Да черт с ним, рискуем. Weg wagt, der gewinnt!» #

# Weg wagt, der gewinnt — (нем.) без попыток и риска невозможно ничего добиться. Русский аналог пословицы — риск благородное дело»

Но прежде чем отдать команду выступать, решил уладить вопрос с Вилли по деньгам. Для чего, под предлогом рекогносцировки отвел его в сторону от лагеря.

— Извини, но с деньгами получилось, как получилось. Хотя, что-то там осталось, но уже гораздо меньше, сам понимаешь.

— Я все понимаю, — эсэсовец кивнул и убежденно заявил. — У тебя другого выходя не было. Наверное, я бы сам так поступил. Хотя нет, вряд ли, у меня наглости не хватило бы. Денег осталось около двадцати тысяч — это тоже очень много.

— Хорошо. Что теперь? — Иван остановился. — Как ты этот вопрос собирался решить? Что с остальными?

— С остальными? — Вилли задумался. Выглядело это несколько наигранно, скорее всего он уже давно обдумал свой план и в этом плане соратниками места не было.

— С остальными, — повторил Ваня. — Ты же понимаешь, после задания всех будут допрашивать, и они расскажут о долларах, даже если мы пообещаем долю каждому.

Нойер пристально посмотрел на Ивана. Видимо что-то понял по его лицу и решительно заявил:

— Давай сделаем так. Закопаем их в приметное место, скажем, что опасно разъезжать с долларами на борту. Пусть докладывают командованию. Мы сами тоже доложим. Но, думаю, это не последняя наша операция. Так что имей ввиду: пришла пора позаботиться о себя самим. Идет?

— Идет... — согласился Ваня, а сам решил сдать Нойера с потрохами оберштурмбанфюреру Скорцени, под видом заботы о боевом товарище.

День шел к концу, быстро темнело. Ваня проработал маршрут и отдал приказ выступать. Мониторинг эфира дал информацию, что немцы продолжают активно наступать и отдельные подразделения армии генерала Мантойфеля уже находятся примерно в тридцати километрах от Бастони. То есть, при достаточном везении, можно было успеть к своим к утру. Но в свете последних событий — эти оставшиеся тридцать километров становились сплошным минным полем.

— Пойдем проселками, Вилли, смотри, — Ваня очертил маршрут на карте. — Как думаешь, стоит оповещать наших, где и когда мы выходим?

— А если пендосы читают радиограммы? — Нойер криво усмехнулся.

Хайнц кивнул, подтверждая, что такое возможно.

Иван заколебался. Под дружественный огонь попасть не хотелось, но шансы на то, что американцы подобрали ключ к шифрам оставались значительными. В таком случае, теплый прием обеспечен — американцы поймут, когда, как и где диверсионная группа будет выходить и устроят засады. С другой стороны, со Скорцени диверсанты связывались совсем по другому коду — совершенно другим по структуре.

Ваня решился.

— Передай только первому адресу. Выходить будем в районе Уффализа, начиная с десяти ноль-ноль. После передачи все шифровальные таблицы и частоты уничтожить. Опознавательный знак — миганье фарами. Десять минут на сборы. Машину заправить до горла, потом времени на это не будет. В бутылке что-то осталось? Разливай...

Деньги упаковали в водонепроницаемый мешок и закопали в приметном месте. Личный состав воспринял идею нормально. Они, вообще, после выволочки побаивались высказывать недовольство.

Выехали уже в сумерках, к счастью, через плотную завесу облаков то и дело выглядывала луна и фары приходилось использовать лишь время от времени.

Иван постоянно держал в кулаке божка Петрухи и даже молился неведомым духам, впрочем, не особо надеясь на их помощь.

Очень скоро канонада стала ближе, стали доносится отдаленные звуки стрелкового боя, движок бронетранспортера рычал ровно, все угрюмо