- Говорите, - произнесла я без какого-либо выражения, не глядя на него так же, как он избегал смотреть на меня. Я подошла к столу, провела кончиками пальцев по письменному прибору Александра, стараясь окончательно успокоиться.

Поль Алэн прошелся по комнате, заложив руки за спину. Остановившись у окна, вглядевшись в бушевавшую за ним осеннюю бурю, он выпалил:

- Мадам, а знаете ли вы, что Александр хочет увезти вас в дом, который на протяжении трех лет служил любовным гнездышком для него и графини Дэйл?

- Что?

Я порывисто обернулась. Глаза у меня расширились.

- Что вы сказали?

- Я сказал, что он снимал Блюберри-Хаус все эти три года, пока скрывался в Англии, и был там с леди Мелиндой. Это был их дом! - Деверь просто-таки торжествующе глядел на меня. - Она выбирала там обстановку, заказывала ткани для мебели, вызывала закройщиков, чтобы сшить портьеры… Там все хранит отпечаток ее рук. В какой-то момент, год назад, она была уверена, что они с Александром поженятся, и готовила дом для будущей супружеской жизни!

У меня сердце пропустило один удар, внутри все сжалось. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела на Поля Алэна, не в силах осмыслить то, что услышала. Любовное гнездышко? Там три года хозяйничала Мелинда?… Среди мешанины мыслей, взорвавшей мой мозг в тот момент, мелькнуло воспоминание о странном смущении Александра, когда он впервые поведал мне о Блюберри-Хаусе. Да, действительно… какое-то слегка виноватое было у него тогда лицо, я отметила это, хотя и не стала в тот счастливый день доискиваться причин!

И вот оно пришло, объяснение… Снова отвернувшись, чтобы деверь не видел жгучих слез, которые обожгли мне глаза, я сдавленным голосом спросила:

- Зачем… зачем вы все это мне говорите?

- Отвечу честно: я желал бы, чтобы вы не ехали в Англию. Я искренне желал бы, чтоб Александр нашел счастье с леди Мелиндой - после того, как вы обесчестили его, вам никогда не вернуть нашего уважения!

«Обесчестила»… Горькая усмешка искривила мои губы. Как громко он выражается, как жестоко судит! Я изменила Александру один раз с Талейраном, когда была одинока и беззащитна, когда муж оставил меня одну на целый год. А Александр, оказывается, годами крутил роман с этой женщиной. Это не была случайная связь, разовая измена. Они жили почти семьей - все время, пока он был в Англии, пока я официально оставалась его женой. Да что там - имя этой английской девки звучало рядом с ним едва ли не чаще, чем мое, она стала просто-таки незримой спутницей нашего брака, постоянной тенью!…

- Как он любит англичанок, черт возьми, - пробормотала я сквозь душившие меня слезы. - Эмма Гамильтон! Мелинда Дэйл! И еще, может быть, кто-то!…

Поль Алэн не расслышал моих слов. Я достала платок, прижала к глазам, пытаясь овладеть собой. Мой деверь сказал, что не хочет, чтобы я ехала в Англию. И еще, похоже, он не хочет, чтобы я родила ребенка здоровым, чтобы выносила его, как положено… Ясное дело, он не желает добра ни мне, ни Реми Кристофу, иначе он никогда не начал бы подобный разговор, пока я беременна.

Кроме того, по сути, он не сообщил мне ничего нового. «Да-да, - ухватилась я за эту мысль. - Он только разжег наши с Александром прежние разногласия. Но мы-то их уладили! А этот негодяй… да он же не предоставил никаких доказательств тому, что говорит!»

Эти соображения помогли мне справиться с отчаянием. Подавив комок в горле, я вскинула голову, взглянула на Поля Алэна почти сухими глазами.

- Думаю, не стоит говорить с вами о том, что разговор, который вы затеяли, - низость. По сути, вы предаете брата, когда ведете ведете за его спиной такие разговоры…

- Я защищаю его от него самого! - напыщенно вскричал он.

- Оставим это на суд Всевышнего. Мне интересно другое. Ведь если Александр пригласил в Блюберри-Хаус именно меня, и наш брак не разорван, это значит, что леди Мелинда получила отставку? Ее надежды разбиты вдребезги? Разве не так?!

Разгневанная, я почти выкрикнула эти слова.

- За кого же вы печетесь, сударь? За брошенную шлюху? Может, лучшим выходом, коль скоро вы так за нее переживаете, стала бы ваша собственная женитьба на ней? Утешьте ее сами! Чего это вы насильно сватаете Александру женщину, которую он не хочет, несмотря на то, что она бегала за ним чуть ли не по всей Европе?!

Глаза мои метали молнии. Я заметила, что Поль Алэн смешался от моих слов, и это удвоило мой гнев. Нелепость ситуации была очевидна: брат моего мужа хлопочет передо мной за женщину, которую сам же Александр удалил из своей жизни!

- Или вы готовы на любую подлость, лишь бы разбить наш брак? Я вам такого удовольствия не доставлю, не надейтесь!

- Я вам еще не все сказал, мадам! - выкрикнул он, прерывая меня. - Не будьте так самоуверенны!

Я остановилась, закусив губы. Деверь сейчас вызывал у меня чувство самой искренней ненависти, я ощущала, что сведения, которые он хочет мне доложить, в самом деле способны подорвать крепость моего брака, и моя неприязнь к нему достигла крайних размеров. Думаю, если бы поблизости были республиканцы, я сама донесла бы им на него, чтоб они схватили его и расстреляли ко всем чертям!

- Что вы еще можете измыслить? - спросила я отрывисто. - Какую ложь?

- О, ложь? Я ни слова не сказал лжи. Не равняйте меня по себе, мадам! Вам, право же, не стоит храбриться: графиня не так далека от моего брата, как вы хотите себя убедить!

- Ну, уж во всяком случае она по другую сторону Ла Манша, - бросила я со сдавленным горьким смешком. - А я здесь!

- Да? - Он саркастически усмехнулся. - Что ж, может, сейчас это и так. Но она была здесь с августа по октябрь, Александр сам привез ее летом из Англии и поселил в Ренне. И отбыла она в Лондон всего десять дней назад!

Поль Алэн бросил мне это в лицо поистине победительным тоном. Он торжествовал, конечно, но, похоже, даже сам не способен был оценить, до чего ужасающие вести мне сообщает. Ведь если дело было так, как он говорит, это значило….. О Боже, это значило, что все то время, пока я сбивалась с ног и выбивалась из сил, ухаживая за Александром, у меня