я шёпотом. — Никто другой. О да, множество мужей, о которых я читал, вроде Ланселота, Бевина или Улисса, были бы рады такому приключению; только я, очистивший свою собственную страну от подобных чудовищ, оказался достаточным дурнем, чтобы делать эту грязную работу ещё и для трусливых валлийцев.

Старик, священник и пожилой воздыхатель подхватили её бубнёж, — Никто другой не сделает этого. Никто другой! — В конце концов, мы добрались до кромки леса в миле от горы, где они остановились, сказав, что не смеют идти со мной дальше, но вернутся домой и станут ждать, молясь о моём безопасном возвращении.

Деревья росли так тесно, что на коне было невозможно проехать; поэтому я спешился, привязал его к дереву, а потом оглядел лес. Он был тёмным и сказочным, но меж деревьев пробивались сверкающие и искрящиеся лучи золотого солнечного света, а вдали с верхушек деревьев слышалось пение дрозда и трескотня белок. Тогда я понял, что оказался в Зачарованном Лесу, ибо здесь стояла весенняя пора и приятная погода. Так как было тепло, я по-новому взглянул на обстоятельства и решил, что не смогу хорошо сражаться во всех своих доспехах, вернулся к своему коню и там переоделся, и когда я двинулся, то на мне были лишь шерстяные одежды. За спиной у меня висел огромный двуручный меч, в руке щит, на поясе кинжал и в правой руке прекрасный лесной цветок.

Итак, приближаясь к скалам, я услыхал пение и в той песне говорилось о любви, розах и женских локонах. Я, изумившись этому и понял, что это жуткая хитрость. Продвинувшись дальше, я внезапно достиг певицы и весьма устрашился. Ибо я знал, что нахожусь посреди великой тайны и могущественнейшей магии. Эта злобная бестия, коварно похитившая бедняжку у родителей, приготовившись к моему появлению, переменила свой ужасный облик на прекрасный девичий и поджидала в нём меня, чтобы обмануть и, если я ничего не заподозрю, погубить своими ядами и могучими силами.

Я знал, что бесполезно рубить подобное существо мечом или пронзать кинжалом, ибо его тело в основном состояло из воздуха. В таком противостоянии обычное оружие было бессильно. Поэтому я медленно отложил меч, щит и кинжал, и, держа лесной цветок в протянутой руке, вступил в бой.

— Хоть ты и таинственный чародей, — вскричал я, — повелеваю отдать мне бедную девушку, которую ты похитил у родителей на Пепельную Среду. Отдай её мне и, если она окажется невредимой, я не трону тебя, но если ты продолжишь упорствовать, то я противопоставлю твоей магии свою и одолею тебя.

— Кто ты? — вопросил этот демон, — Зачем ты здесь?

По манере, в которой он спрашивал меня, было понятно, что моя угроза его сильно впечатлила.

— Я — Сесил Хубелейр, сын Джеймса и внук Дэвида, а мой далёкий предок — Раймонд Золотой. Недавно я стал Властителем Корнуолла. Знай, что это я убил дракона Торповых Лесов и перебил семерых скользящих и сверкающих змеев в Ирландии, которых не смог изничтожить святой Патрик, так что я довершил начатое им. Один и невооружённый я прикончил пятерых мавров, угрожавших чести прекрасной испанской леди, после чего она вознаградила меня наиприятнейшим для нас обоих образом. В Корнуолле, моей стране, я настиг двадцать три разбойника и повесил, как в предупреждение всем злодеям.

Я сделал паузу, чтобы увидеть эффект от выступления. Без сомнения, изверг был весьма встревожен, так что я продолжил: — В этой же стране бедную девушку — которая, между прочим, должна была выйти замуж за очень богатого человека — похитили у её родителей. Они обратились к королю Уэльса и он умолял своих рыцарей спасти её, но все отказались, утверждая, что слишком заняты. Король прислал мне очень убедительное письмо и я прискакал за пять дней по отвратительным дорогам, чтобы совершить это великое приключение. Будет лучше, если ты мирно подчинишься и позволишь мне вернуть деву её родителям и будущему мужу. Потому что, если ты откажешься, мне придётся сразиться и непременно одолеть тебя, невзирая на то, какой облик ты примешь.

На это чудовище возопило: 

— Я никогда не вернусь и не выйду замуж за того жалкого старика. Уж лучше умереть. Было вполне очевидно, что это лишь часть обмана, которым ужасное чудище пыталось меня одурачить; поэтому только больше ожесточился.

— Она должна вернуться! — выкрикнул я и завертел лесным цветком в руке, чтобы отвлечь внимание, пока приближался к чудовищу, поскольку я замыслил внезапно ринуться, схватить его за глотку и удушить, прежде чем у него появится шанс сменить облик с прекрасной женщины на обычный для него драконий или шестиногого скорпиона.

Чудовище взглянуло на меня. Глаза, которые оно присвоило, были голубыми, лицо красивым и гладким, как лепесток розы, а уста — чудным красным бантиком. Легко было заметить, что обличье, принятое им для маскировки, было прекрасным, ибо шёлковое одеяние облекало обольстительные изгибы, достойные Афродиты. Внезапно оно громко закричало. 

— Никто другой, — всхлипывало оно, — не заставит меня вернуться и выйти за того ужасного старого развратника. — Но я уже метнулся вперёд и схватил его.

Несколько дней спустя я вышел из тёмного леса. Мой бедный скакун, объев всю траву в пределах досягаемости, сорвался с привязи, но, верный своему хозяину, оставался около доспехов. Медленно я облачился в тяжёлые латы и оседлал верное животное, собираясь вернуться в город. Затем я поехал прочь от горы — с девицей, сидящей передо мной.

К моему удивлению, встречала меня огромная толпа вооружённых мужчин. Видимо, король Кадвин, прослышав, что я отправился в горы, на подобное безрассудное приключение, собрал своих рыцарей и явился мне на выручку. Если бы я не показался в тот день, они отыскали бы мои кости, чтобы захоронить их по-христиански. Моё внезапное появление сделало такие поиски излишними; поэтому никому ничего не пришлось делать, кроме как возрадоваться моему возвращению в целости из такого великого безрассудства и позволить празднеству заменить намеченную торжественную мессу о моей душе.

За пиршественным столом я попросил девицу сесть рядом со мной, объяснив, что имеется очень веская причина так поступить. Затем началось пиршество и беседы, причём валлийцы были весьма отважны в обоих состязаниях. Король Кадвин говорил, насколько все они горды тем, что сам Властитель Корнуолла принял участие в такой славной и героической затее; отец девушки бубнил о своей радости и благодарил за её возвращение в целости и сохранности; престарелый кавалер вручил мне шёлковый кошель, содержащий пятьдесят крон, что обещал в награду. Затем он пригласил на свадьбу монарха вместе со всей валлийской знатью, посулив