Эх! Александр лишь крякнул от досады. Хреновый из него сыщик. Наверняка здесь полно отпечатков пальцев. Возможно найдутся и другие улики. Да только проку от них. Чем, чем, а заниматься полноценными уголовными расследованиями ему не приходилось. Капитан Агапов и прочие офицеры прекрасно знали, что такое дактилоскопия, да только в охоте на диверсантов и недобитков «пальчики» помогали плохо. А здесь и сейчас у него нет даже минимального набора для снятия отпечатков пальцев. Чего уж там, Александр махнул рукой. У него нет даже самого простенького фотоаппарата. А в Дубуяне много чего следовало бы сфотографировать и вложить снимки в розыскное дело. Придётся обойтись без того и другого.

Грозный ТТ приятно оттягивает руку. Александр задумчиво глянул на пистолет, но убирать его обратно в кобуру на поясе так и не стал. Тот, кто здесь жил, скорей всего, удрал. Удрал, ибо у него была отличная возможность подстрелить нежданного гостя либо банально огреть поленом по голове. Эффект неожиданности ещё никто не отменял. Вместо этого неизвестный предпочёл удрать. В сарайке нет ни одежды, ни запасов продуктов питания. А так не бывает. Хотя бы одна банка тушёнки на чёрный день, но быть должна. Если, конечно, неизвестный вконец всё не подъел.

Вот так с пистолетом наперевес Александр закончил осмотр деревни. Ни трупов, ни могил, ничего. Настал момент осмотреть хотя бы ближайшие подступы к деревне. Тем более, Александр вернулся к жилому сараю, неизвестный успел протоптать ещё одну тропинку к большому лугу за деревней.

Элементарная логика не подвела. Не так давно на просторном лугу паслась местная скотина. Коровы, овцы, или кого там держали местные жители. Узкая едва заметная тропинка привела в лагерь. От удивления Александр на миг даже замер. Да, к середине июня некошеная трава бурно разрослась, однако она не успела скрыть следы пребывания людей. Четыре кострища аккуратно обложены закопчёнными кирпичами. Легко понять, где были расставлены палатки. А на южном краю лагеря когда-то был навес. Правда, столбы из тонких берёз и сосен повалены на землю, а крыша из веток и досок рассыпалась. На въезде на луг остались глубокие колеи от шин. Тут явно стояли грузовики и броневики. Нашёл Александр и кучу мусора.

Знакомые этикетки. Густая трава плотно обступила, но так и не смогла скрыть патронные ящики и пустые бочки из-под бензина. И на каждой таре хорошо знакомая свастика вместе с надписями на немецком языке. Александр сумел найти даже отхожее место: явно деревенская широкая лавка с дырками над небольшой прямоугольной ямой. Но больше всего удивило другое.

Гильзы. Целые россыпи гильз от пулемёта MG-42. Эсэсовцы славно тут повоевали? Если да, тогда с кем? Александр попытался прикинуть, с какой стороны мог появиться противник — бесполезно. Из деревни, кем бы этот противник не был, появиться не мог. Александр не поленился осмотреть крайнюю избу. Как и у прочих, стёкла в окнах целые, а на бревенчатых стенах ни малейших следов от пуль или осколков. А следы должны были бы остаться, если эсэсовцы и в самом деле отбивали атаку со стороны деревни. Может, Александр развернулся на месте, противник атаковал из леса?

— Что за хрень? — Александр, будто не веря собственным глазам, с удивлением провёл ладонью по шершавому стволу очередной берёзы.

В лагере эсэсовцев полно стрелянных гильз, однако Александр осмотрел уже десятый древесный ствол, но так и не нашёл ни одного попадания. На всех без исключения соснах и берёзах кора целая, буквально ни одной дырки. Александр остановился у одиннадцатого по счёту ствола. И здесь кора целая. Да они что, в воздух палили?

Как можно более тщательно Александр осмотрел опушку. Однако найти хотя бы одно повреждённое пулями дерево так и не смог. Зато Александр наткнулся на братскую могилу. Широкий плоский холмик зарос травой. У края на двух столбиках примостилась широкая доска. Финский, с ходу определил Александр. Имена, имена и ещё раз имена. А вот дата на всех одна — 7 июня 1944 года.

Опять же, всё сходится. Александр вытащил из планшетки блокнот. Пятого июня отряд финских фронтовых разведчиков отправился в Дубуяну. А восьмого июня до Кондопоги дошла весть о его разгроме. Александр как можно более тщательно переписал имена с широкой доски. Понять не понял, имена они и в Африке имена. Информация лишней не бывает. Уже сейчас доска заметно потемнела. Год-другой, и надписи масляной краской окончательно канут в лету. Может статься, что только его записи в блокноте и останутся.

Кто же тогда похоронил финнов? Выжившие из разгромленного отряда? Вполне логично, раз кто-то оставил надписи на финском. Впрочем, и немцы вполне могли помочь выжившим похоронить павших товарищей.

Вопросы, вопросы, опять вопросы, как же они достали. Александр запихнул блокнот обратно в планшетку. Но прежде, чем искать на них ответы, нужно, как минимум, закончить осмотр. Александр оглянулся. Луг за деревней достаточно большой. Даже с опушки видно, что он хранит ещё немало сюрпризов.

— Кто угодно, но только не партизаны, — Александр в жутком удивлении оглядел края воронки.

Недалеко от лагеря немцев, буквально на другом конце луга, нашёлся лагерь финских фронтовых разведчиков. Точнее, то, что от него осталось. Но если эсэсовцы лишь увлечённо отстреливались из пулемётов, то финнам конкретно не повезло. Посреди лагеря зияет хорошая такая воронка. Кажется, будто сюда угодила авиабомба на сотню кило, либо снаряд от крупнокалиберной гаубицы. Но это только кажется.

Скоро год, как неизвестный противник долбанул по лагерю финнов. Дожди размыли землю, а трава успела затянуть чёрную проплешину. Но если приглядеться, то можно заметить, что здесь не одна воронка, а сразу несколько. Круг от миниатюрного кратера не является идеально круглым. Скорее, несколько мощных попаданий едва ли не полностью наложились друг на друга.

Как? Как такое возможно? Александр осторожно спустился на дно воронки. Как гласит старая солдатская мудрость, дважды в одно место снаряды не падают. А тут не только упали два раза, а все пять. Но и это ещё не самое странное.

Земля в Карелии — это не жирный украинский чернозём. Под слоем плодородной почвы начался песок. И вот это самое удивительное. Из-под пучка травы Александр вытащил несколько оплавленных катышков. Песок, обычный светло-коричневый песок, не просто сплавился, а превратился едва ли не в стекло. И таких катышков здесь множество.

Александр в немом недоумении повертел в руках оплавленный катышек. Вон, даже частично прозрачный, просвечивает. Тогда что