- А в Научный Центр на шестой базе обращались?

- Нет…

- Обратитесь.

- Так сам и обратись, - предложила Багира. – Займешь себя чем-нибудь, и легче станет.

- Не хочу я себя ничем занимать.

- А чего хочешь?

- Сдохнуть опять.

- Не смешно.

- А я и не думал смеяться.

Как объяснить человеку, который с шести лет рос в приюте, и, по сути, в своей сознательно жизни никогда не был частью семьи, что очень тяжело потерять того, кто тебе близок? Как объяснить это хладнокровной убийце, которую создавали с одной единственной целью – вскрывать глотки монстрам?

Даша ушла.

И больше не вернется.

Никогда я не увижу ее, не услышу ее голос…. Такой бесячий, такой родной голос.… Только сейчас, когда она умерла, я понял, что Даша была мне не просто другом. Вместе с Виталей (тоже покойным) она стала для меня поддержкой в тот момент, когда я очутился в этом безумном постапокалиптическом мире…. Я ненавидел ее – и в то же время по-своему любил. Если бы мне было на нее пофиг, я бы послал ее куда подальше еще во времена жизни на ферме – но я этого не сделал, потому что ощущал потребность заботиться о ней, перевоспитать, сделать из капризной лентяйки нормального человека. Да если бы не я, еще непонятно, чтобы с ней там, на шестой базе, стало. И за ум бы сама так и не взялась, это уж точно. Да, было трудно, да, много это нервов заняло, но ведь практически получилось.

И наш первый секс на траве посреди джунглей….

Невозможно было передать словами мое состояние. Внутри меня как будто засел какой-то зверек, и грыз, грыз, терзал зубами, причиняя невыносимую боль. Не хотелось никого видеть, никого слышать, хотелось закрыть глаза, и не открывать их больше никогда. После жизни, полной одиночества, обрести близкого тебе по духу человека – и так внезапно потерять его. Самое обидное, что внезапно. И самое обидное, что ничего нельзя исправить.

Обхватив руками голову, я вдруг понял, что Багира что-то мне говорит, несмотря на то, что я совершенно не слушаю.

- Когда я была в приюте, у нас случился пожар, и один парень погиб, отравившись угарным газом. И одна девчонка тоже по нему сильно убивалась. Но ничего, переключилась, стала рисовать, время прошло, и успокоилась. Может, тебе тоже чем-то таким заняться? О, а хочешь, куда-нибудь на пляж смотаемся? Солнце, море, песок, и только мы вдвоем. Конечно, плавать я не буду, сам знаешь, как я жутко воды боюсь, но если тебе это поможет…

Видя, что я никак не реагирую на ее предложение, онаненадолго замолчала, но потом опять встрепенулась.

- О, а хочешь, отправимся в путешествие? Я слышала, люди раньше так делали, когда им нужно было встряхнуться. Вот я, к примеру, никогда не была там, где раньше находилась Южная Америка. Еда и сон на свежем воздухе, тишина и покой. А знаешь, мы даже на часы смотреть не будем! Будем гулять, сколько нам захочется, и все равно, что без нас в мире происходит….

Ничего нельзя исправить.

Или… можно?

Какая-то залетная мысль, мелькнувшая в моем измученном, усталом мозгу, вдруг обрела гениальную оболочку . Я медленно убрал руки от лица, и поднял голову.

- Багира…

- Так что, пляж или путешествие? Мне купальник брать, или палатку?

- Собирайся. Нам срочно надо на тринадцатую базу.

- Опять?! – обалдела кошкодевочка. – Это еще зачем?

- Кажется, у меня появилась одна идея… - я вдохнул в грудь воздуха, собираясь ее озвучить… но потом резко передумал, и закрыл рот. Нет, такое лучше заранее не рассказывать, а то спугнешь удачу. – Одевайся, а я пока вызову самолет.

*******************

Если бы в тот день на тринадцатой базе проводились соревнования по бегу, и старт их находился на аэродроме, а финиш – на улице, где жил Никольский, я бы точно занял первое место. Я не шел, я буквально летел, не разбирая дороги, и не обращая внимания ни на что вокруг себя. Багира без труда поспевала за мной, хотя по ее недовольному лицу было понятно, что ей не нравится, что я так и не рассказал ей цель этого неожиданного визита – кошки ведь самые любопытные существа на свете, и всегда обижаются, когда их по какой-то причине не пускают в какое-то место.

В старой жизни и в старом теле после такого забега у меня бы точно остановилось сердце, но сейчас я проигнорировал легкую, едва заметную одышку, затормозил возле нужного дома, и нетерпеливо вдавил кнопку звонка. И сразу еще два раза – для надежности. Прозвучало мелодичное «Динь-дон, динь-дон», а потом выскочило уже знакомое электронное табло.

«Доброго времени суток! Вы пытаетесь войти в дом номер сто тридцать пять. Возможно, в данный момент его хозяева отсутствуют. Желаете оставить им сообщение, чтобы они прочитали его, когда вернутся?»

Если Владимир дома, то он, скорее всего, не откроет. Поэтому я нажал кнопку «Нет», и получил новую надпись:

«Вы близкий друг хозяина дома? Желаете пройти опознание личности, чтобы попасть в дом?»

Нажал кнопку «Да».

«Исследованиями в какой научной области занимается хозяин дома? Варианты ответа: космология, геология, биология, психология»

Могли бы что-нибудь посложнее придумать. После того, как я нажал первый вариант, дверь бесшумно открылась.

Едва мы с кошкодевочкой вошли в прихожую, как мне в нос резко ударил неприятный запах – густой, как студень, запах перегара. Такое у меня было всего один раз – когда «Моя оборона» отмечала первый год своего существования, пьянка была знатная, и почему-то очнулся я не в своей командирской палатке, а в сарае, среди груды тел других охотников. Вот там точно такой же запах стоял.

- Кошмар какой! – выдохнула Багира, зажимая нос. – Саш, кажется, здесь что-то сдохло.

- Похоже, - я прислушался. Из кухни доносилась тихая мелодия музыки, туда мы и направились. Отрывшаяся нам картина была вполне предсказуемой, но все равно превзошла все ожидания.

Худой, небритый, в помятой одежде, Никольский сидел за столом, заваленным пустыми бутылками, грязными стаканами и тарелками с остатками еды. Здесь запах перегара был еще сильнее, чем в прихожей, однако к нему примешивался еще один – запах немытой плоти, несомненно, доносившийся от хозяина дома. Наше появление Владимир проигнорировал совершенно, потому что, не отрываясь и не мигая, смотрел на