на него, набросив на кулак твердые металлические кастеты, когда замахнулся на него. Он врезался в его воздушный щит, он засмеялся чуть громче, а Габриэль протиснулся между нами.

— Если вы не будете работать вместе, то Элис не вернется сегодня домой, — прорычал он, его стальные серые глаза вспыхнули. — Здесь нужны все мы, чтобы работать. Но мы с Леоном найдем другой способ, если вы двое не сможете сотрудничать.

— Просто смиритесь, — рявкнул Леон. — Не делайте этого прямо сейчас. Мы можем устроить супружеские разборки позже, когда Элис будет дома.

— Супружеские разборки? — Данте замялся.

— Да, я имею в виду, что мы еще не в браке, но однажды мы все станем таковыми для Элис, верно? Так что Райдер будет твоим братом в законе.

— Хватит болтать, — я протиснулся мимо Леона. — Сегодня я буду работать с Инферно.

— И всегда, — прошептал Леон, словно думал, что я не услышу.

— Прекрати. Болтать, — повторил я, и он с радостью послушался, когда Габриэль снова взял инициативу на себя, и мы все последовали за ним вдоль пляжа, притягивая тени вокруг нас. Мы ускорили темп, и я двинулся вперед, чтобы идти рядом с Габриэлем.

— Направь меня туда, куда тебе нужно сегодня вечером, — сказал я низким голосом. — Это не будет преследовать меня независимо от того, сколько жизней я заберу, чтобы вернуть ее.

Габриэль посмотрел на меня, изогнув бровь. — Из-за кого ты так волнуешься, что оно может преследовать?

— Ни за кого, — прорычал я. — Я просто хочу сказать, что нет ничего, на что я не пойду ради нее. Я не буду колебаться. У меня не проснется вдруг совесть. Так что если нужно сделать грязную работу, поручи ее мне.

— Хорошо, — согласился он.

— Только не думай, что это делает тебя боссом, придурок, — добавил я.

Он хмыкнул. — Думаешь, я хочу руководить группой мужчин, которые жаждут девушку, которую я люблю?

Яд скользнул по моему языку, когда я оглянулся на Данте и Леона позади нас, их глаза были темными и полными решимости. Затем я снова посмотрел на Габриэля, во мне разгоралось любопытство. — Ты мог бы убить нас всех сегодня ночью, если бы не хотел, чтобы мы встали на твоем пути. Тебе бы просто пришлось направить нас к тем смертям, которые ты видишь для нас в своей голове.

— Верно, — ухмылка дернулась в уголках его рта. — К сожалению, мне нужны вы все, чтобы вытащить ее. Но это не значит, что я не прикончу вас всех в будущем.

Я издал смешок. — Ты берешь Льва, я беру Дракона.

Он покачал головой. — Дело в том, Райдер, что если бы я действительно сделал это, ты бы убил меня за это, если верить Зрению. Может, мне еще немного изучить твои отношения?

С моих губ сорвалось раздраженное шипение. — Мне все равно, если эти двое не выберутся сегодня. Это сделает мою жизнь намного легче.

Его рука коснулась моей, его глаза на мгновение остекленели, когда он увидел какое-то видение, и он мрачно усмехнулся.

— Что? — я хмыкнул.

— Ничего.

— Не делай этого, Большая Птица, что ты видел?

— Ты просто будешь отрицать это, — прокомментировал он, как первоклассный мудак.

— Я вырву тебе глаза и сам посмотрю через них, если ты не… — я вошел прямо в силовое поле магии и попятился назад, поскользнувшись на мокром камне.

Я вскинул руку, чтобы смягчить почву своей магией земли, прежде чем удариться головой о камни, но сильные руки схватили меня за плечи и дернули вверх.

Я с рычанием повернулся, когда температура моей крови поднялась на один градус, и обнаружил, что Инферно держится за меня. Я выдернул свою рубашку из его хватки, и он в замешательстве посмотрел на свои руки, словно они только что предали его. Леон ухмыльнулся, сверкнув своими золотыми глазами, и я повернулась к Габриэлю с рычанием на губах.

— Ты видел это, почему ты, блядь, не остановил меня? — обвинил я.

— Я ничего не видел, я был слишком занят поисками Элис, — легкомысленно ответил он, но по его гребаному лицу я понял, что это неправда. — Я думал, мы… — я оборвал эти слова, задушив их, пока они не захлебнулись и не расплескались, пока не умерли. Я не дружил с Габриэлем Ноксом. Ни с кем. И он только что доказал это.

— Ты спас его, брат, — с благоговением вздохнул Леон, обращаясь к Данте, а у меня застучали зубы.

— Я не спасал, — отрицал Инферно, его глаза на мгновение встретились с моими. Я попытался понять его мотив, но, возможно, это была просто рефлекторная реакция. Мне, черт возьми, было все равно, лишь бы не думать об этом.

Габриэль поднял руки к силовому полю, прижал ладони, и под ними замерцал голубой свет. Он закрыл глаза и начал бормотать какие-то странные слова, которые, как я догадался, он запомнил из «Magicae Mortuorum», затем он создал на своей ладони деревянное лезвие и рассек себе большой палец. Его боль на секунду пронзила меня, когда он размазал кровь по силовому полю, нарисовав там символ, состоящий из четырех соединенных треугольников Элементаля, кружащих вокруг неровным кольцом. Его кровь засияла голубым светом, затем Габриэль прижал ладонь к символу, сильно надавив, и в силовом поле перед ним открылась светящаяся треугольная дверь.

— Это заклинание «дверь везде», — с торжествующей ухмылкой объявил Габриэль, оглядываясь на нас и жестом приглашая следовать за ним. — Она закроется, как только мы пройдем. Пойдёмте.

Я шагнул за ним, пристально глядя ему в глаза. — Это была темная магия?

Габриэль пожал плечами, давая мне ответ.

— Научи меня этому заклинанию, и я забуду о твоем маленьком промахе, Большая Птица, — сказал я низким тоном и он усмехнулся.

— Нет, это опасно, и после сегодняшнего вечера я больше не буду его использовать. Магия крови может украсть часть твоей души. И кстати, если бы я предупредил тебя о том, что ты идешь в это силовое поле, Леон не остановился бы, а упал бы и расшиб голову о камень. Прямо насмерть. Забавно, как работает судьба, не так ли?

— О мои звезды, чувак, — Леон набросился на Габриэля, прижимаясь к его обалдевшему лицу. — Ты любишь меня.

— Я не люблю тебя, — сказал Габриэль сквозь сжатые губы. — Как я уже говорил, вы все нужны мне, чтобы спасти Элис. Я не собираюсь быть вашим круглосуточным спасателем после сегодняшнего вечера, — Габриэль не оттолкнул Леона ни на секунду, и я увидел проблеск эмоций в его глазах.

Я ничего не сказал в ответ на слова Габриэля, но тяжесть в груди от его пренебрежения ко