палубу не влезет, ведь она-то не соплюшка крейсерская, а линкор! Солидная женщина. Тридцать два метра в миделе, между прочим. Короче, рыжая окончательно впала в гигантоманию. Но Конго, как ни странно, расходы на её чудовищ одобрила. Что несколько пугает. Ладно, транспортник, пусть даже такой, что только линкоры класса «Исэ» и к-шипы к себе на палубу принять могут, но на кой чёрт нашему флоту танки?!

«Четырёхсотые» опять отличились. Грохнули-таки последнего якудзу. Нет, то, что грохнули, — молодцы, но как они это сделали! Скинули проезжавшему мимо бандита полицейскому экипажу ориентировку об особо опасном преступнике. Причём сопроводили эту ориентировку таким списком предупреждений (вооружён, опасен, маньяк, «убийца полицейских», плюс, ещё три десятка пунктов, включая зоофилию с каннибализмом)… в общем, перепуганные копы сначала в бедолагу по обойме выпустили, и только потом про «стоять, руки за голову» вспомнили. И, нет: они всё сделали правильно! «Была использована предложенная лидером концепция перехвата управления сервисными единицами»… Мерзавки мелкие.

Хиэй… Хм, Хиэй, конечно, несколько перегнула палку, как по мне, но понять можно — довели девчонку. Ещё когда мы с Касимой стратегически отступали, Акаси мне видео со сценой «пробуждения дракона» скинула. Хиэй вышла на пирс и минут пять просто стояла, глядя на притихших подчинённых. В абсолютном молчании. Не сказав ни слова, не отправив ни одного запроса или приказа… А потом развернулась и так же молча ушла. Но выводы сделала.

Так что Ударная эскадра всю последнюю неделю занималась уборкой территории (в смысле — собирала останки человеческих кораблей, и стаскивала их к Акаси, на переработку). В результате чего дисциплина в эскадре пёрла вверх со страшной силой, половина флота испуганно шарахалась от перемазанных, словно портовые буксиры, «ударниц», а Акаси беспрестанно ныла, что она — судно ремонтное, а не патологоанатом! Её задача — корабли Тумана восстанавливать, а не склизкие ржавые «трупы» человечьих судов разбирать.

— Фью, — просвистел сервис-бот, ставя предо мной тарелку с бутербродами.

— Ага, спасибо, — отстранённо кивнул я, уже привычным движением пальцев смахивая с экрана сводку по флоту и открывая вместо неё информацию с берега. Бегло просмотрев первый слой, чуть озадаченно помассировал подбородок. Тут тоже тишина. Это что получается, японские спецслужбы прошляпили возникшие из ниоткуда двести тонн морской рыбы? Да ни в жизнь не поверю! Или… может, Хасимото с такими крутыми фирмачами связался, что те даже японской безопасности по рукам дали, чтобы в бизнес не лезла? Так, кому он там перепродал… «Такикава-продукт», оптовый поставщик, исключительно надежный и ответственный партнер, двадцать лет на рынке, бла-бла-бла… Судя по обороту, средненькая фирма, ничего особенного. Так что их сейчас трясти должны, как грушу, а вместо этого тишь да гладь. Бред какой-то.

Раздражённо свернув экран, я задумчиво побарабанил пальцами по столу… Вот же, блин! Стараешься, планируешь, ночей не спишь… И такой показательный облом. Л-люди!

Так, ладно… как пелось в одной песне: если в сердце дверь закрыта, нужно в печень постучать. Открываем карту, находим деревушку, которую я Конго показательно демонстрировал… Где тут у нас лодочные ангары? Ага, неплохо… Теперь надо бы прикинуть «безопасную зону» для этих лодок.

Тяжело вздохнув, я покачал головой, глядя на разброс цифр.

«Безопасная зона» вообще являлась чем-то настолько запутанным, что разобраться в принципах её построения без поллитры было решительно невозможно.

Нет, были и простые правила. Вроде пролива между островами Хоккайдо и Хонсю, который туманницы просто-напросто игнорировали, несмотря на то, что его ширина километров двенадцать в самой узкой части. Там и тоннель под проливом до сих пор цел, и паромы ходят (изредка, с оглядкой, но сам факт!). Или пролив между Хоккайдо и Сахалином. Где, наоборот, даже на берег выходить не стоило — не дай бог ботинки волной намочит — сразу целый залп прилетит. И неважно, чего ты там хотел — побродить романтично в прибое или саженками на материк уплыть.

Зато в других местах полный мрак. Казалось бы, две мили от береговой черты, и хоть купайся, хоть рыбу лови. Но куда там! Во-первых, где именно проходит береговая черта, решала лично Конго (в зависимости от настроения в левой турбине). Во-вторых, эта самая «черта» не являлась чем-то статичным, а напрямую зависела от уровня прилива. Ну и наконец, в-третьих, любое зафиксированное Радарным постом плавсредство оценивалось по куче параметров: тип движителя, прочность, скорость, мореходность… и уже в зависимости от этих параметров данному плавсредству присваивался «индекс опасности». Так что по факту гарантировано отплыть на две мили можно было разве что на надувном утёнке, в любом другом случае существовал неиллюзорный шанс получить снарядом в лоб прямо у берега.

В общем, подарок, которым Конго одарила рыбаков, оказался воистину королевским. Ведь созданный ею «шарик» был не просто дальномером, а интеллектуальным датчиком, получающим информацию напрямую с Радарного поста, и в реальном времени показывающим безопасную зону для плавсредства, на которой установлен. Бесценная вещь. Хоть на плоту греби, хоть на траулере — точно будешь знать, докуда можно. А то японцы в первые годы пытались… опытным путём… Катер-беспилотник смастерят, запустят — полторы мили от берега — цел. Ура, живём! Спускают баркас с испытателями, те на милю отошли — ш-ширх-бум! — обломки по всей акватории. Снова беспилотник — цел, новые испытатели, на баркасе, под парусом, затаив дыхание… пять кабельтовых — живы. Выдохнули, пот утёрли, запустили двигатель, чтобы быстрее на берег вернуться — ш-ширх-бум! К чёрту баркас, грузятся в лодку, на вёслах, не дыша вообще, миля… живы! Сакэ героям! Раз сплавали, два, в третий раз на полдороги — ш-ширх-бум!.. Почти год так «экспериментировали», потом добровольцы кончились, видимо.

Вот смотрю сейчас на циферки, и мороз по коже. Ведь чудом жив остался, когда у японцев робинзонил, купил бы парус, чтобы на веслах не потеть, и… ширх-бум! Хотя нет, «ш-ширх» я бы уже не услышал, снаряды-то у девчонок гиперзвуковые.

— Ты заболел? — вырвал меня из мрачных раздумий голос Конго.

— Ч-что? — встрепенувшись, я поднял взгляд, обнаружив висящую перед носом голограмму сигила.

— Температура в помещении оптимальна, но твой сервис-бот сообщает, что у тебя тремор мышц, характерный для переохлаждения.

— А, нет, всё в порядке, — помотал я головой. — Нервы просто. Извини, что разбудил.

— Не разбудил… — заметила голограмма бесстрастно, но в воздухе отчётливо повисло «пока не…».

— Всё-всё. Понял. Да, Конго, пока ты спишь, я возьму пассажирский самолёт?

— Он не имеет органов управления.

— Так Касиму попрошу, раз у неё есть авиационный ангар, значит, и управлять летательными аппаратами