неиссякаемы, как рог изобилия, как волшебные кошельки в сказках. Кидзу, живой и пытливый мальчик, не мог относиться к такому неравенству покорно и безразлично, как многие его сверстники. Он возмущался, он негодовал, чувствуя во всем этом какой-то чудовищный обман и несправедливость. Позднее механика приобретения богатства - и выжимания денег в буржуазном обществе перестала быть для него тайной. Но теперь он об этом не думал. Он не хотел больше думать о том, как и откуда берутся деньги. Он хотел одного — иметь их и буквально терял голову. Женщины и вино, которые стали теперь доступны Кидзу, уже не удовлетворяли его. Его влекли более сильные ощущения, и в голове его все чаще мелькали честолюбивые и рискованные планы.

Когда поздно ночью Кидзу ехал за город, возвращаясь домой, и, несколько протрезвившись на свежем воздухе, размышлял в одиночестве, его не раз охватывала смутная тревога. Ему начинало казаться, что он ощущает какой-то гнилостный запах, запах, исходящий от него самого. Тот тлетворный запах, который распространяет вокруг себя больной, лежащий на смертном одре. И самое неприятное, что запах этот, кажется, начинала улавливать своим острым чутьем и Сэцу... «Вот и моя жена захотела иметь ребенка как раз в тот момент, когда любовь ее пошла на убыль»,— вертелось у Кидзу на языке, но сказать это вслух он не решился.

Вытащив руки из-под головы и взъерошив надо лбом свои черные волосы, он стал рассказывать Канно о своих служебных делах. Если все сложится благополучно, в ближайшее время он, по-видимому, совершит поездку в Маньчжурию. Он привлек к себе внимание своими способностями. И в редакции газеты его теперь перевели в отдел политической информации. Сегодняшний его приезд в Каруидзава был связан с посещением отдыхавшего здесь на даче высокопоставленного государственного чиновника, которому он успел уже нанести визит до прихода к Канно.

— Пока это еще не окончательно решено. Но побывать в Маньчжурии мне бы очень хотелось, это со всех точек зрения поучительно. Во всяком случае согласие свое на поездку я уже дал,— рассказывал Кидзу.

— Итак, тебе предстоит побывать у порога Марса?

— О! Ты вспомнил о Марсе?

Марс! Это слово служило паролем единомышленников в университете. Так они в целях конспирации называли некую новую планету, которая излучала еще не виданный доселе свет. Они испытывали на себе ее огромную притягательную силу, но она оставалась недосягаемой для них *.

Друзья переглянулись с видом заговорщиков, как переглядывались они в былые времена, и обменялись улыбкой, смысл которой был понятен лишь тем, кто знал этот пароль.

Имеется в виду Советский Союз.

— На Марс я, разумеется, сразу не попаду, но по -Китаю, надеюсь, поколесить удастся.

— Надо полагать, что проблема Северного Китая будет решена не в один день, там работы всем хватит надолго, в том числе и корреспондентам твоей газеты,— усмехаясь, заметил Канно.

— О да! Мне остается лишь присоединить свои молитвы к молитвам армии, которая печется о том, чтобы события все больше усложнялись и запутывались,— громко рассмеялся Кидзу.

Политический вес армии в государстве и влияние ее на императорское правительство особенно возросли после того, как Япония два года назад вышла из Лиги наций 2728. Сейчас милитаристы открыто призывали к захвату всего Китая, к чему они уже длительное время готовились. Все громче раздавались голоса экстремистских элементов, ядро которых составляло молодое офицерство, требовавшее восстановления неограниченной власти императора и ликвидации представительного, парламентского образа правления. Правящие круги Японии тщетно старались скрыть от общественности движение молодых офицеров, которое смыкалось с действиями самых реакционных гражданских организаций, разделявших взгляды военщины. Однако шила в мешке не утаишь. За последние годы все чаще возникали инциденты, говорившие сами за себя, подобно молниям, что прорезают небо перед грозой, свидетельствуя о той опасной силе, которая таится в черных тучах. Один за другим были убиты два премьера и два виднейших представителя дзайбацу W:S. Никто не был гарантирован от этой печальной участи. Людей убивали, словно отрывали листок от календаря, не пытаясь даже приводить какие-либо оправдания. Одним из таких террористических актов было и убийство начальника департамента военного министерства, которого заколол в его служебном кабинете какой-то подполковник запаса.

»— Судя по всему, в военную группу обновленцев тоже входят разнородные элементы? — сказал Канно.

— Вероятно,— ответил Кидзу.— Но это, как говорится, покрыто мраком неизвестности. На что уж пронырливый народ газетчики, но и нам никак не удается заглянуть туда. Подробностей, во всяком случае, никто не знает. Одно очевидно: хотя молодые офицеры и выступают будто бы под собственными лозунгами, но направляет их движение или по крайней мере использует в своих целях верхушка армии.

— Если так можно выразиться, темная завеса, отделяющая армию от народа, никогда еще не была столь непроницаемой, как в последние три-четыре года. Что мы, например, знаем о «Революции Императорского Штандарта» или об «Инциденте 18 сентября»? 2930 Какие-то жалкие намеки в газетах. Грош , им цена!—возмущался Канно.

— Что ж ты хочешь? Цензура есть цензура,— ответил Кидзу.

Канно собирался спросить приятеля, знает ли он что-либо толком об этих событиях, но Кидзу уже начал рассказывать об одном сотруднике «Токио ниппо», с которым он вместе работал в редакции,

— Он считает,— говорил Кидзу,— что для Японии губительна не только прогерманская и проитальянская политика, проводимая в последнее время. Не менее вредной была бы для нее и англо-американская ориентация. По его мнению, прав был Гото 28. Граф рассуждал разумно. Он был убежден, что политика прорусской ориентации позволила бы Японии привлечь на свою сторону и Китай. Мой коллега утверждает, что, будь он премьером, он немедленно заключил бы тройственный союз между Японией, Китаем и Россией. По его словам, это самый разумный и самый выгодный путь в интересах будущего Японии. Но никто из нынешних политиков, стоящих у власти, об этом и не помышляет — еще одно доказательство, что мыслить они вообще не умеют. Не те головы!

— Все это, может быть, и верно,— возразил Канно,— но нынешняя Россия — это не Россия времен Гото. Россия за эти годы шла вперед, а Япония пятилась назад и сумела оттолкнуть от себя нынешнюю Россию. Допустим даже,— засмеялся Канно,— что император назначит твоего коллегу премьером. Ведь новому сановнику пришлось бы прямо из императорского дворца поехать на поклон к Араки 31. Так что вряд ли он сумел бы проводить свою политику. Если