Шрифт:
Закладка:
После купания средневековые женщины могли более тщательно очистить уши, используя для этого миниатюрные ушные лопаточки, формой напоминающие ложечки, которыми сейчас делают шарики из мороженого. Такие лопаточки — в отличие от наших одноразовых ватных палочек — использовались многократно. Их нередко находят при археологических раскопках по всей Европе, и это свидетельствует о том, что в своих заботах о чистоте тела средневековые женщины не пренебрегали ни одним, даже самым крохотным его закоулочком. Такого рода гигиенические принадлежности, скорее всего, были почти у каждой женщины Средневековья. Крестьянки, видимо, использовали деревянные лопаточки для чистки ушей, тогда как у богатых и знатных дам в ходу были костяные или даже серебряные лопаточки.
Во всяком случае даже женщины очень скромного достатка могли добиться соответствия хотя бы одному критерию идеальной красоты, и они определенно уделяли этому особое внимание. Пусть не в их силах было поменять свой цвет глаз на серый, а волос — на белокурый или обратить вспять процесс старения. Зато они могли хорошенько отмывать лицо и руки, и даже работающие женщины были вправе баловать себя еженедельным купанием, зная, что их старания будут по достоинству оценены.
Преграды на пути к красоте
В идеале женщине надлежало быть прекрасной, но при этом абсолютно своей красотой не интересоваться. Такое равнодушие к собственной внешности юным девицам старались прививать намеренно. В 1371–1372 годах Жоффруа, четвертый кавалер де Ла Тур Ландри, взял на себя обязанность написать наставление для своих дочерей и, недолго думая, так его и назвал: «Книга рыцаря де Ла Тур Ландри для воспитания дочерей его» (Le Livre du Chevalier de La Tour Landry pour l'enseignement de ses filles)103. На страницах наставления он без конца предостерегает своих дочек от греха тщеславия во всех его формах. По убеждению Жоффруа, учтивость и хорошие манеры гораздо важнее физической красоты, и всякой истинно благородной даме пристало куда больше забот уделять этим соображениям, нежели собственной внешности.
Это противоречие красной нитью проходит через весь период Средневековья: женщинам велели быть красавицами, но при этом решительно запрещали даже пальцем пошевелить, чтобы подчеркнуть свою красоту. И в Библии, и в проповедях, и в наставлениях вроде того, что составил вышеупомянутый кавалер, женщинам без конца внушали, чтобы они не смели прибегать ни к каким ухищрениям, способным приукрасить их внешность и приблизить их к строгим критериям красоты, которые насаждались в литературе и изобразительном искусстве, но не были даны женщинам от природы. В особенности сурово женщин предостерегали от косметических притираний и депиляции, которые позволили бы им приобрести дугообразные брови и розовый румянец, поскольку всем этим женщине полагается обладать чуть ли не с рождения.
Люди Средневековья видели в своем воображении косметические процедуры как нечто подозрительное, что объяснялось причинами, почерпнутыми из Библии. Прежде всего они были неестественными, а естественность считалась главным признаком всякой истинной красоты. Если женщина применяла косметические средства, ее подозревали в попытке приукрасить сотворенное самим Богом. А это, в свою очередь,
Вавилонская блудница, изображенная в виде женщиныс зеркалом, которое символизирует тщеславие Миниатюра из «Апокалипсиса», ок. 1255–1260 гг. Сирена с зеркалом и кентавр, символизирующиегрехи тщеславия и лицемерия Миниатюра из Бестиария XIII в.рождало подозрение, уж не занимается ли она черной магией, когда наводит не естественную для себя красоту? Оба подозрения соединялись в библейской притче про Иезавель, и эту притчу частенько напоминали женщинам в предостережение, чтобы они не вздумали попробовать новый рецепт притираний.
Иезавель, жена израильского царя Ахава, и правда была преотвратительной особой. Помимо того что она была чужестранкой (а это, как мы должны понимать, автоматически делало ее плохой), Иезавель спровоцировала убийство. Случилось так, что Ахав позарился на цветущий виноградник, который располагался рядом с его дворцом и принадлежал некоему На-вуфею. Но Навуфей отказался отдать или продать царю виноградник, и тогда Иезавель посредством козней подвела На-вуфея под ложное обвинение в богохульстве. Он был казнен, а его земля перешла во владение Иезавели и ее супруга (Первая Книга Царей15 21:1–14). Впоследствии справедливость восторжествовала, и сама Иезавель была осуждена за то, что «нарумянила лице свое и украсила голову свою, и глядела в окно». Потом она была выброшена из этого окна, и ее кровь брызнула во все стороны. А тело ее съели собаки (Вторая Книга Царей16 9:30).
Многие из нас сказали бы, что Иезавель ужасна тем, что она убийца, однако средневековые экзегеты (толкователи Библии) держались другого мнения. Их больше возмущали подведенные глаза злодейки и ее прическа. Не потому ли Иезавель снова появляется в Новом Завете, точнее в Апокалипсисе 2:20–23. Том самом, который, скорее всего, известен вам под менее пафосным названием «Книга Откровения», его автор Иоанн Богослов (ок. 6–100 н. э.) страшно ярится на Иезавель. Как написано у Иоанна, Господь говорит, обращаясь к каждому служителю церкви: «ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное. Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась. Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих. И детей ее поражу смертью…». Экзегеты настаивали на прямой связи между «любодеянием», «любодействующими» и подведенными глазами Иезавели, поскольку понимали, что само по себе убийство, безусловно, меньше впечатлит рядового мирянина. Чешский проповедник XIV века Ян Милич из Кромержижа (ум. 1374), например, объявлял, что перед концом света Иезавель восстанет из мертвых и поведет «всех, кто раскрашивал себе лицо», на Страшный суд, а потом в Ад104. Таким образом, то, что Иезавель использовала подводку для
