Из письма Маленкову секретаря ЦК ВЛКСМ Н. Михайлова, датированного апрелем 1945 года, узнаем, что «за последнее время мы имеем неоднократные предложения от футбольной Ассоциации Англии, спортивных клубов Болгарии, Югославии, Румынии об организации международных футбольных встреч»[79].

Одно из этих предложений будет реализовано в ходе триумфального турне московских динамовцев в Великобританию осенью 1945 года.

Глава 6. Трагедия братьев Старостиных

В марте 1942 года органы НКВД арестовали создателей и руководителей футбольного «Спартака» Николая, Андрея и Петра Старостиных. В октябре на Лубянке к ним присоединился Александр. Известных футболистов обвиняли в подготовке покушения на Сталина. По версии следствия, они намеревались совершить его в 1937 году во время демонстрации на Красной площади. Братьям инкриминировали также покушение на измену родине, создание антиреволюционной группы и пропаганду буржуазного спорта. И совсем уж неожиданный поворот в расследовании: их подозревали в хищении вагона с мануфактурой, отправленного из Иваново в адрес спортивного общества «Спартак»[80].

Осенью 1943 года бывшие легендарные футболисты «Спартака» братья Старостины были отправлены в ГУЛАГ. Журналисты и историки футбола спорят: осудили ли их «за политику» или за спекуляцию, торговлю освобождениями от фронта и пронемецкую агитацию.

Четыре брата Старостиных (справа налево): Николай, Александр, Андрей и Петр. 1937. Источник: bg .ru

Сами братья позднее вспоминали, что их дело было якобы сфабриковано, а причиной была месть Берии за слишком большие успехи их «Спартака» (в частности – в матчах с московским «Динамо», за которое болел Лаврентий Павлович). В спецсообщении наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии И. В. Сталину «о профашистских настроениях среди спортсменов от 19 марта 1942 г.» с грифом «совершенно секретно» утверждалось:

В момент напряженного военного положения под Москвой Старостины Николай и Андрей, распространяя среди своего окружения пораженческие настроения, готовились остаться в Москве, рассчитывая в случае занятия города немцами занять руководящее положение в «русском спорте». Политические настроения Старостиных в этот период времени характеризуются следующими высказываниями.

Старостин Андрей среди близких ему лиц заявил: «Немцы займут Москву, Ленинград. Занятие этих центров – это конец большевизму, ликвидация советской власти и создание нового порядка… Большевистская идея, которая вовлекла меня в партию в 1929 году, к настоящему времени полностью выветрилась, от нее не осталось и следа».

Старостин Н.: «11‑й день наступления немцев, ну, через недельку они будут здесь. Нам надо поторопиться с квартирой и завтра все оформить». «…Если брать комнаты, то только у евреев, потому что они больше не приедут сюда». Жена: «…Голицыно находится в 10 километрах от Москвы, Лялечка (дочка Старостина) идет учить немецкий язык, я тоже поучусь, а то немцы придут, а я и говорить не умею…»

Старостин: «Да, жизнь наступает интересная».

Жена: «Была интересная в 1917 году, боролись за жизнь, а теперь уничтожают все».

Старостин: «А что тогда было интересного?» Жена: «Свержение царизма».

Старостин: «А сейчас идет свержение коммунизма». Жена: «Скорее бы…»

Готовясь к сотрудничеству с германскими оккупационными властями и сгруппировав вокруг себя классово-чуждый элемент, Старостины занялись накоплением материальных ценностей (валюта, золото) и продовольственных запасов. Из числа участников группы в данное время арестовано 15 человек. Показаниями обвиняемых Старостин Николай изобличается как один из ее руководителей. Используя свои связи среди отдельных руководящих работников советских и хозяйственных органов, Старостин Николай, получая крупные взятки, незаконно бронирует лиц, подлежащих мобилизации в Красную Армию, и организует прописку в Москве классово-чуждого и уголовного элемента.

НКВД СССР считает необходимым арестовать Старостина Н. П. и Старостина А. П. (На первом листе имеется резолюция: «За спекуляцию валютой и разворовывание имущества промкооперации – арестовать. И. Ст.»)[81].

В своих мемуарах Николай Старостин назвал Берию «дьяволом», который «включил часы» его судьбы, и признавался, что еще в 1939 году он «ждал ареста каждый день». Как следует из книги Николая Старостина, фальсифицированные обвинения на допросах отпадали одно за другим. Например, «суета вокруг вагона продолжалась недели две. Потом эта тема постепенно ушла из обвинительных формулировок, – пишет Старостин. – Я понял, что вагон обнаружили. Впоследствии я узнал, что в неразберихе начала войны его отправили на какую-то другую станцию и потом доставляли в Москву кружным путем».

Но насколько соответствуют истине обвинения в «антипатриотичных» высказываниях Старостина и его жены? Они были зафиксированы со слов домработницы, оказавшейся осведомителем НКВД (об этом Н. П. Старостин писал в своей книге «Футбол сквозь годы»). Поэтому вполне вероятно, что слова о том, что бежавшие и эвакуированные евреи не вернутся, отражало знание Старостиных об отношении к ним немцев. Вполне допустимо и обсуждение братьями проведения игр при немцах. Как показано выше, это было вполне реально.

Есть и послевоенное свидетельство, которое выглядит вполне достоверным. Известный динамовский футболист Сергей Ильин вспоминал, как в разговоре с ним Николай Старостин бросил фразу: «Это вас, чекистов, немцы будут вешать, а нам, кооператорам, все равно, при каком режиме играть…»[82].

Можно согласиться с аргументами историка Сергея Бондаренко, изучавшего в архиве ФСБ рассекреченные в 2019 году документы по делу Старостиных:

У большинства людей того времени опыт общения с немцами был довольно простой. Все видели немцев в Первую мировую войну. Все видели, как они пришли – был порядок, зато снабжение – ничего сверхъестественного. Да, конечно, уже проникали слухи и было известно про антисемитизм, про то, что происходит на оккупированных территориях, это становилось известно. Но ведь все эти люди воспитаны уже советской властью, 25 лет подряд им каждый день в газетах врут.

И нормальный информированный человек, Николай Старостин, понимает, что советским газетам верить нельзя. Что это чистая пропаганда. И отсюда возникает вполне распространенное заблуждение – очень трагическое для многих людей – читая и слушая всю эту информацию, которую они получали с фронта, они между собой говорили: «Ну это все нужно на пять делить, конечно. Сами понимаете, когда советские газеты какую-нибудь правду напишут? Это все вранье: придут немцы, будет порядок, будет нормально».

Второе – это, конечно, то, что люди из близкого окружения Старостиных были арестованы в 1937–1938 годах. Близкие люди погибли недавно, несколько лет назад. Какие-то друзья вернулись и рассказывали, что там творилось с ними в тюрьме, на следствии – бог знает что. Пытки, избиения, обман – в общем, никакой идеи о том, что нужно любить эту советскую власть, разумеется, у них не было.

Поэтому – не переход к немцам – а вообще сама идея того, что может произойти какой-то транзит власти и что-то другое будет уже в конце 1941 года – начале 1942-го – я в этих разговорах в то время вообще не вижу ничего кощунственного. Мне кажется, что сейчас про это вполне можно и нужно говорить. И слепо осуждать людей, тыкая им потом в глаза