– Ну что за дела, таким макаром даже мой член не согнуть!

Дахý нагнал идущего впереди Черного Медведя и опять зашагал впереди отряда. Дахý привык безобидными шутками подначивать молодых спасателей, а они привыкли к его юмору. Все прекрасно знали, что Дахý сыпал шутками-прибаутками, если надежды на успех поисковой операции практически не оставалось и требовалось немного взрывного смеха, чтобы взбодриться и поднять боевой дух. И вот сейчас настал как раз такой момент.

За ориентировку на местности и поиск следов отвечал Черный Медведь, взглядом немного похожий на загнанного зверя, а не на охотника, – Дахý понял, что тот потерял веру. В горах вера иногда важнее, чем сила. Когда с верой плохо, то тело сразу чувствует, и, как следствие, конечности прекращают работать как надо. Горы тут же узнают, что ты поджал хвост. Тут-то и происходят всякие опасные неприятности. Так что Дахý молча вышел вперед, пошел первым вместо Черного Медведя. Он похлопал его по спине, дав понять, что пора отойти назад и передохнуть.

Неудивительно, что поиски Якобсена и Тото ведут уже шестой день, а обнаружить так ничего и не удалось. Самое странное, что на тропах в окрестных горах не нашлось никаких следов этих двоих. Хоть бы маленький след, хоть какая-нибудь зацепка, и Дахý был уверен, что смог бы определить, в каком направлении они пошли.

– Дахý, куда дальше-то, по какой тропе? – спросил Черный Медведь.

Дахý не знал, как ответить. Он мог бы сказать, что двенадцать часов назад здесь прошел самец замбара, и в какую сторону, так почему в этой ситуации он не мог определить направление для продолжения поисков? Дахý уже был готов рассердиться на самого себя, но опыт подсказывал ему, что лучше сдержаться, чтобы не потерять способность принимать верные решения. Только один вариант Дахý представлялся вероятным: Якобсен, видимо, оступился и упал со скалы. Но тут внизу, куда ни глянь, лес очень густой, хоть что-нибудь должно было остаться на кронах деревьев, либо придавить их так, чтобы остались следы. У сломанных веток цвет отличается, это сразу бросается в глаза. Но ничего не было, вообще никаких следов не было. Мало того, еще одна бригада спасателей прочесала долину и тоже ничего не нашла.

– А может, они вообще по этой тропе не проходили? – спросил другой спасатель, Мачете.

– Да кто его знает? Может, всё потому, что пару дней назад ливень прошел, мать его, будь здоров какой ливень, – ответил Дахý.

С вертолета тоже никаких положительных известий не поступало. Трекер Якобсена, видимо, вышел из строя и уже девять дней не подавал сигнала. Когда Якобсен только вышел на тропу, сигнал шел по заявленному маршруту, но потом пропал. Дахý считал маловероятным отказ трекера, потому что опытные походники берут с собой не один трекер, к тому же устройство на солнечных батареях, а с современными технологиями вероятность одновременной поломки двух и более передатчиков практически равна нулю.

Конечно, не то что бы это было невозможно. И всё-таки Дахý не мог не задаться вопросом, а что, если всё это из-за тех дурных предзнаменований? И могут ли впереди поджидать другие несчастья?

Дахý позвонили из поисково-спасательного отряда и попросили отправиться в горы как раз после того, как наступил сезон цветения мискантуса. Бунун считают это время неподходящим для дальних переходов. Перед выездом он говорил с Алисой по телефону и услышал, как рядом чихнула Умáв. Выйдя из дома и взглянув на небо, он увидел, как стайка хас-хас (японских белоглазок) пролетела слева. Это был еще один сухайсус хазáм, то есть плохой знак. Почти в одно время набралось столько плохих знаков. По правде говоря, последние годы он стал сомневаться, а стоит ли придерживаться всех этих масамý (табу). Вот, например, хас-хас пролетели слева, – ну, и чего тут такого, вообще непонятно. В горах везде полно хас-хас, они сбиваются в стайки, летают вот, как хотят, ну, полетели налево, так это часто бывает. Тем более времена уже не те, прежние, Дахý говорил себе, если из-за таких табу прекращать делать какое-то важное дело, это совсем уже… Появившееся в голове слово он тут же стер. Ведь он бунун, и неверие в табу – само по себе большое табу, тем более, когда начинаешь выражаться непочтительными словами. Если бы отец был еще жив, то наверняка велел бы ему, даже с дипломом магистра по лесным экосистемам, уважать духов гор.

– А без гор зачем тебе лес изучать? Лес у нас, чтобы охотиться и почитать, а не изучать. – Дахý представил, что отец говорит так своим звучным голосом.

Но тут речь шла о жизни и смерти, поэтому Дахý все-таки пошел. Ответственность для него важнее табу, пусть даже что-то сложится неблагополучно. К тому же в этот раз он пошел ради Якобсена… может быть, и ради Алисы. Дахý громко позвал Камень и Луну, чтобы одна села спереди на бак, а другая на заднее сиденье. Камень и Луна были черными тайваньскими собаками. Луна напоминала формозского медведя, на груди у нее был узор в форме полумесяца, а у Камня пасть была немного кривой, из-за того первого раза на охоте, когда он порвал пасть о клыки горного кабана. Какого бы размера зверь на него ни шел, Камень всегда стоял как вкопанный, охраняя свое место. Камень и Луна были верными помощниками Дахý в горах. Но сейчас Камень и Луна рыскали кругами, изредка поднимая головы и посматривая на небо, как будто запах преследуемой ими цели улетал в небо.

Иногда человек не знает, куда идти, и не понимает, почему он пришел именно сюда. Дахý вспомнил, как больше десяти лет назад он без колебаний взял и переехал в эти края, все ради Сяо Ми. Тогда он только окончил институт лесной экологии в престижном государственном университете, а такое редко бывало в их племени. Вернее, такого вообще никогда не случалось. «Лес? И надо в магистратуру идти? А чтобы рыбачить, в магистратуру идти надо? А чтобы трахаться, тоже магистратура есть?» Дружбаны Даху подшучивали над ним. В то время коренные жители чаще всего получали степень в области родного языка или социологии, но Дахý интересовал только лес.

Недолго думая, Дахý решил сначала отслужить в армии. Как-то раз вместе с ребятами из своей роты поехал в командировку в город Х., посидели, выпили, и всей толпой завалились «на массаж» в косметический салон, что на улице перед вокзалом. Понятное дело, им был нужен не уход за кожей, а двусмысленный «массаж-детокс с маслом», который они заметили на рекламной вывеске. Дахý, поднимаясь по темной лестнице, заметил, что у него, наверное, из-за выпивки, сердце забилось намного быстрее обычного. На втором этаже были отдельные комнаты, тусклый свет. Трое друзей разошлись по комнатам, он оказался один в своей, и минут через десять в дверь постучалась девушка:

– Можно?

Дахý вообще-то совсем не видел, как она выглядит, но кивнул.

Ребята заранее, еще за столом, рассказали Дахý, как проходит обслуживание: