El primer viaje начинается с «Пролога», адресованного Фердинанду и Изабелле и описывающего его чувства при отправлении в плавание и непосредственно перед ним[201]. На самом деле пролог, скорее всего, составлен из двух или трех документов, сильно отличающихся по времени написания и назначению. Однако в нем точно отражено понимание Колумбом целей путешествия. На первый план выдвигается цель достичь «земель Индии и принца по имени Великий хан» не «по суше на восток, что является обычным маршрутом, а через запад, каковым маршрутом по сей день, насколько нам доподлинно известно, никто еще не пользовался». На более глубоком уровне это предприятие оправдано с религиозной точки зрения, в расчете на то, чтобы представить его монархам, как часть христианской и даже крестоносной миссии, унаследованной от прошлого. То, что мы видим здесь подлинный текст Колумба, в котором отражены его потаенные желания, выдает отрывок, где мореплаватель излагает условия королевского поручения – монархи обещали ему в случае успеха благородный статус, которого он добивался:

«И с этой целью Ваши Высочества оказали мне великие милости и возвысили меня, так что отныне я имею право именоваться Доном и должен быть навечно верховным адмиралом Океана-моря, Вице-королем и Губернатором всех островов и материков, которые я мог бы открыть и завоевать или которые впоследствии могли бы быть открыты и обретены в Океане-море, и мой старший сын должен наследовать мне, и его наследники также отныне, из поколения в поколение, во веки веков».

Выражаясь сегодняшним языком, Колумб писал все это, чтобы подтвердить условия своего контракта. Он был больше озабочен утверждением своих титулов, чем значительными экономическими выгодами, которые ему были обещаны в случае успеха. Условия королевского поручения зафиксированы в сохраненной им копии, и их можно сравнить с его выпиской. В то время как Колумб претендовал на немедленное и безоговорочное использование обещанных титулов, монархи намеревались удовлетворить его стремление «во дворянство», только если путешествие окажется прибыльным. Должность адмирала предполагала юрисдикцию над Океаном-морем на тех же условиях, которыми пользовались наследственные адмиралы Кастилии. Необычайная привилегия, которую сын ткача мог разделить с главой одной из благороднейших семей королевства, и, как ни удивительно, недвусмысленное самонадеянное допущение Колумба о том, что этот титул должен быть наследственным, по-видимому, было оправданно. Использование в королевском поручении титула вице-короля, ранее не существовавшего в Испании, заставляет думать, что королевская канцелярия приняла проект, представленный Колумбом, без детального редактирования и даже, возможно, без особого раздумья или тщательной проверки. Только этим можно объяснить неуверенность, проявленную Колумбом при написании собственного краткого отчета в прологе к El primer viaje.

Более того, он, возможно, реагировал на первую попытку канцелярии отменить то, что было ему предоставлено, когда контракт был переоформлен в виде письма о наделении привилегией (королевского гранта, который мог быть отозван) от 30 апреля 1492 года. Только после его возвращения из путешествия, в мае 1493 года, в королевском письме было четко указано на расширение его полномочий на земле помимо «островов в открытом море» в пределах его адмиралтейства, и, наконец, только в 1497 году был получен майорат, то есть право передавать по наследству все свое имущество назначаемому бенефициару, подтверждавшее наследственный характер статуса и состояния и защищавшее их от раздела или отзыва[202].

Тем не менее экономические и юридические права, которые Колумб не потрудился указать в прологе, потенциально были огромны. Пожалования имелись двух видов: денежные льготы, с одной стороны, и политические привилегии с отчетливо феодальной окраской – с другой. С экономической точки зрения Колумб должен был получать десятую часть прибыли от адмиралтейства сверх других доходов, связанных с должностью адмирала, хотя на практике никогда не получал всего этого полностью. Что касается его официальных феодальных полномочий, то источник могущества Колумба заключался в соединении должностей адмирала, вице-короля и губернатора, а также в их нераздельности и возможности передать их по наследству. Можно предположить, что в результате этого Океан-море и все прилежащие земли должны были превратиться в феодальную сеньорию, от которой было всего несколько шагов до превращения в княжество. Сначала Колумб должен был в своей области получить все юрисдикции адмиралов Испании, состоящие в отправлении высшей формы правосудия и назначении смертной казни, хотя за произвольное осуществление последнего права полагалось наказание. Он также обладал правом помилования и мог рассматривать дела, возникающие в Испании в связи с морской торговлей. Колумб не пользовался в полной мере выдвижением подчиненных должностных лиц и слуг правосудия, а мог лишь представить монархам краткий список. Однако вызывает сомнения, применялось ли это новшество на практике и производились ли прямые назначения и Колумбом, и короной. Организацию флотов Колумб должен был разделить с королевскими представителями, но, как показали дальнейшие события, большая степень свободы мореплавателя была неизбежна в первые годы после открытия новых земель. Будучи вице-королем и губернатором, Колумб мог бы пользоваться аналогичными юрисдикциями и правами покровительства и, теоретически, мог бы добиться повиновения, подобающего монархам. Статус вице-короля, будучи наследственным и неотделимым от других его обязанностей, был выше, чем у арагонских вице-королей, возможно послуживших образцом для его титула.

Похоже, Колумб гораздо больше задумывался о последствиях этих льгот, чем сами монархи. Позже, когда стали известны огромные масштабы его открытий, Фердинанд и Изабелла были вынуждены игнорировать многие из его должностных прав и полномочий или отменить их. Теоретически единственным доступным им средством приструнить его было судебное расследование поведения губернатора или обвинение в должностных преступлениях, которым он подвергался дважды в течение своего срока полномочий. До того времени он являлся единственным официальным представителем испанской короны, не считая Алонсо де Луго на Тенерифе, прошедшего подобный судебный процесс во время пребывания на своем посту. Те же средства использовались для того, чтобы держать в узде его сына и преемника Диего Колона. Колумб так и не смог управлять своими владениями в условиях полной независимости, которой пользовались некоторые конкистадоры в прошлом и впоследствии, отчасти потому, что возглавлял слаборазвитую и неуправляемую колонию, где его местные противники умело использовали возможности обращаться к монархам или предвзятым королевским чиновникам, чтобы нарушать приказы Колумба. У него было много соблазнов превзойти полномочия, но мало шансов использовать их. Более того, он стал жертвой собственного успеха в навязывании монархам в 1492 году столь щедрых условий, что заставил их насторожиться и осознать необходимость ограничения его полномочий. Но больше всего, как мы увидим, его ограничивала некомпетентность в делах управления, и вместо того, чтобы укреплять свою власть, он предпочитал уклоняться от обязанностей, предпринимая новые исследования или возвращаясь в Испанию. Таким образом, монархи все чаще получали возможность толковать условия своих пожалований самым неблагоприятным для Колумба образом, лишая его привилегий