— Как этого человека найти можно? Подумайте! Это важно!

Пьяница обещал подумать и под это обещание выпросил у Милорадова деньги на бутылку.

— Зачем тебе деньги? Уже поздно, не продадут.

— Мне продадут, — убежденно заверил его пьяница. — А мне под синькой лучше думается. Вот на трезвую голову я нипочем про этого мужика бы не вспомнил, а выпил и вспомнил. Еще выпью, еще вспомню. Вы не сомневайтесь, у меня в голове что-то такое крутится, только я поймать пока не могу.

Милорадов все равно сомневался, но деньги выдал.

Саша поняла, что это конец общению, и быстренько выскользнула из квартиры. Но провести Милорадова ей все равно не удалось.

— Подслушивала? — спросил он, когда вышел.

— Да.

Саша ожидала, что ее сейчас будут ругать, но Милорадов неожиданно тепло ей улыбнулся и произнес:

— Ну и молодец. Избавила меня от необходимости все тебе повторять.

И пошел к дверям. Саша, ожидая новых приключений, поспешила за ним. Но ее поджидало разочарование.

— А теперь я отвезу тебя домой! — твердо произнес Милорадов, когда они с Сашей оказались на улице. — Иначе твои родители меня порвут на части.

Но оказалось, что родители даже не помнили, который сейчас час. Они обсуждали какого-то своего общего знакомого Олега Петровича, который спровадил жену на тот свет и, подделав завещание, обчистил пасынка до последней копеечки.

— Теперь парень с отчимом судится, но вряд ли ему удастся вернуть украденное в полном объеме.

— А вдруг завещание подлинное?

— Да ладно там завещание, там и без завещания подделка на подделке. Когда Жанночка умерла, выяснилось, что у нее и не оставалось уже ничего. Пока она болела, этот проходимец выклянчил у нее доверенность и по этой доверенности переписал на себя все ее имущество. А Жанночке от ее первого мужа — отца ее мальчика досталось ого-го сколько всякой недвижимости. Один склад в порту чего стоит! И та земля, на которой они потом торговый центр выстроили!

— И что же? Все уплыло к этому Олегу?

— Все! Адвокат сыну прямо сказал, на многое даже не рассчитывайте, молодой человек. Если десять процентов на вас выцарапаем с вашего отчима, то уже хорошо будет. Нет, законным путем там ничего решить не удастся.

— А как удастся?

Отец с ответом замялся.

— Конечно, мальчишка доведен до отчаяния, я его тоже могу понять.

— Так что он затеял?

— Ничего хорошего. Решил вывезти отчима в чисто поле, приставить ему обрез к голове и потребовать, чтобы он раскаялся.

— А если не раскается? Убьет?

— Лида говорила, что мальчик находился в таком состоянии, что все может быть.

Мама пришла в отчаяние:

— Этого нельзя допустить! Ну убьет он отчима, и что дальше? Это ему наследства матери не вернет! Наверняка у Олега куча собственных наследников есть, им все и отойдет. А если нет, опять беда, наследник его пасынок, значит, на него подозрение в первую очередь и падет.

Родители заспорили, как ребенку Жанночки лучше будет поступить в такой ситуации, а тем временем их собственный ребенок, не привлекая внимания, проскользнул в свою спальню.

Рассказ отца Сашу не заинтересовал. Во-первых, она никакой Жанночки знать не знала. А во-вторых, от собственных проблем голова пухла.

— Чего бы мне пожевать?

Они с Милорадовым сегодня вечером настолько увлеклись расследованием, что даже забыли о еде. Но теперь, когда напряжение спало, голод напоминал о себе все сильней.

По дороге домой Саша пару раз делала намеки, что неплохо бы остановиться и перекусить, но Милорадов уверял, что сейчас слишком для этого поздно.

И сейчас, налив себе полную кружку горячего сладкого чаю, Саша навернула сразу два бутерброда со сливочным сыром с зеленью. Она бы и от колбаски не отказалась, но ее, как говорится, уже слопали до нас.

Пережевывая еду, Саша размышляла над поведением Милорадова:

«Поздно ему… Поздно для чего? Чтобы поесть? Так для этого никогда не рано и никогда не поздно. Или у него уже есть кто-то, с кем он хочет ужинать? А может быть, даже и завтракать? И обедать, если уж на то пошло!»

Эти мысли совершенно испортили настроение Саше. Ей даже кушать расхотелось. Нет, умом она понимала, что Милорадов взрослый мужчина и, как у всякого взрослого мужчины, у него могут найтись увлечения и помимо работы, но почему-то в такое ей верить не хотелось. Однако ужинать с Сашей сыщик отказался. И вообще, выглядел под конец вечера каким-то смущенным.

«Может, у него есть дама? Может, мне тоже нужно с кем-нибудь романчик закрутить? Ну, чтобы не так печально было в одиночестве ужинать».

И стоило ей об этом подумать, как позвонил Димка. Звонил он совсем не с той целью, чтобы развеять настроение Саши, но тем не менее у него это отлично получилось. Бывают такие люди, вроде бы специально и не стараются, а людям вокруг от них радость.

Глава 8

Димка был в приподнятом настроении, впрочем, у него другого и не водилось.

— Я знаю, кто убил Антона! Знаю, кто был в его квартире. И знаю, кто дал ему яд!

Саша от удивления даже крошками поперхнулась и долго кашляла, пока Димка делился с ней своими новостями. Но даже кашляя, она успела подумать, до чего же странно, что они с Милорадовым за целый вечер так и не выбрали времени, чтобы обсудить подробности убийства Антона. Как только Саша начинала разговор на эту тему, Милорадов мигом переводил его на что-то другое. А ведь вполне логично было бы не по подружкам Антона ездить, а обсудить главное событие дня — смерть самого Антона.

Но Димка в этом плане был куда перспективнее Милорадова, говорил и говорил без умолку, его даже подталкивать не нужно было.

— Спускаюсь я сегодня после того, как дядю Севу увезли на «Скорой», вниз, а там два наших соседа между собой ругаются.

— А что с дядей Севой?

— С сердцем ему плохо стало. Как труп у себя в квартире увидел, так и сомлел сразу. Но это не важно, врачи сказали, состояние у него стабильное, выживет. Ты о главном слушай! Так вот, выхожу и вижу, как мужики сцепились. У нас во дворе, как ты знаешь, с парковочными местами напряженка, их вечно не хватает, вот соседи их между собой постоянно и делят.

— Ну в другом бы дворе свои машины поставили, — откликнулась Саша с легким раздражением, мол, нечего ее пустяками отвлекать.

Но Димка с ней не согласился.

— Так место самое козырное! — воскликнул он. — Прямо напротив подъезда. Когда камера на домофоне включается,