Стефания Сергеевна вздрогнула, отступила на шаг и пошла провожать странного гостя в прихожую, по-прежнему крепко держа поднос с кофейником в руках.

Глава девятая

Яне пришлось помёрзнуть, пока подъехало такси, потом поволноваться, когда несколько раз зависала в пробках. В эти предпраздничные дни улицы были полны народом, который неизвестно зачем и неизвестно куда спешил со свёртками, коробками и полными сумками. Некоторые тащили ёлки.

– Опаздываете? – попытался разговорить ее водитель, но Яна никак не отреагировала.

Она была полностью погружена в свои мысли. Почему-то возникла непонятная надежда, что Витольд ошибся. И у профессионалов это бывает. И нашёл он не Анастасию Абрикосову, а совсем незнакомую женщину, а Настя жива-здорова, и сейчас Яна ее увидит в гримёрке. От этих мыслей Яне стало немного легче, но успокоиться она всё равно не могла.

Такси остановилось около Чешско-русского центра. Яна расплатилась, вышла из машины и поднялась в фойе. Она постаралась пройти незаметно через толпу зрителей, которые собрались на спектакль и сейчас толкались у гардероба, сдавая верхнюю одежду. Яна открыла дверь с табличкой «Посторонним вход запрещён. Служебное помещение» и по длинному коридору направилась в гримёрку Абрикосовой. По счастью ключ торчал в двери, и она беспрепятственно проникла в помещение.

В это время в другой гримёрке Иван Демидович Головко нервно расхаживал в тяжёлой шубе Морозко, тряся гривой черных с сединой волос, как в народе говорят «соль с перцем». На ногах красовались яркие, нарядные сапоги, которые поскрипывали при ходьбе.

– Ми-ми-мо! Мо-ми-мо! – разминал свой голосовой аппарат ведущий артист.

Неожиданно дверь в гримёрку распахнулась и появилась главная героиня сказки – Настенька. На ней был простой сарафан, вышитая рубашка, а голова повязана платком. В гримёрке было полутемно, горела только настольная лампа, поэтому Головко не сразу узнал Яну. А когда узнал, то от удивления с размаху плюхнулся в кресло.

– Яна?! Почему ты в костюме Насти?

Цветкова на всякий случай спросила:

– А Насти нет?

– Я сегодня ее не видел. Десять минут до начала. Где Абрикосова? – заволновался Иван Демидович, вставая и приближаясь к Яне. Тут он внимательно посмотрел на дочь: – Почему ты в ее костюме? Случилось что? Да не молчи ты, а то я с ума сойду!

– Настеньку буду играть я.

– Ты? – На Головко было страшно смотреть. – Почему?

– Ты перестал соображать?

– Потому что я перестал пить! Такая вот взаимосвязь прослеживается. Я так расстроен! Можно я выпью? Вся карьера летит в пропасть.

– Нет! – твёрдо заявила Цветкова. – Я здесь, чтобы заменить Настю и не дать погибнуть твоей карьере.

– А где же Абрикосова?

– Послушай, я тебе потом всё объясню. Сейчас не стоит терять время даром. Был третий звонок. Пора. – Яна резко повернулась к двери и неожиданно услышала позади стон.

Иван Демидович держался двумя руками за лицо, а между пальцев струилась кровь. Яна бросилась к нему:

– Что случилось?

– Коса…

– Что коса?

– Ты меня огрела, словно дубиной. Я тоже не понял сразу. Ты махнула головой, а твоя коса ударила меня по носу. – Иван Демидович ухватил Яну за косу. – Она такая твёрдая, тяжёлая и… ледяная! Что это?

– Прости меня, я выбежала из дома с мокрой головой и постояла на морозе, она заледенела, наверное. – Яна бросилась к гримировочному столику, схватила пачку салфеток и дала отцу. – Вот возьми.

Тот тяжело опустился на стул.

– Ой, не ко времени всё это. В глазах прямо звезды рассыпались. Ну ты даёшь. Ледяная коса – страшное оружие сиротки. У меня затылок ломит, наверное, давление подскочило.

– Что делать? Может надо «Скорую»?

– Что ты! Какая «Скорая»? Иди… Сейчас твой выход! Я ко времени моего появления на сцене буду в порядке. Только не угробь своей косой моих коллег. Столько лет вместе, мне их будет жаль!

– Иду-иду! – сказала Яна, меняя окровавленные салфетки. – Пень волшебный – это еще роль Егора Валериановича? – спросила она.

– А как же! Он же дуб, он же яблоня с молодильными яблоками, леший, водяной, куриные ноги избушки…

– Сколько же ему лет?

– Точно не знаю, кажется девяносто.

– Ого! Ну, ладно. Пошла.

– С богом, – булькнул вслед дочери ведущий артист, временно выведенный Яной из строя.

Конечно, Яна не обладала железными нервами. И поэтому отвечала на вопросы артистов за пять минут до начала спектакля с большим волнением. А всех, естественно, волновал вопрос: почему Цветкова решила выйти вместо Абрикосовой? И где сейчас Настя Абрикосова, почему она не явилась на спектакль? Яна решила не морочить всем голову затейливыми рассказами, а сказала просто: «Меня попросила о замене сама Настя. Я согласилась. Все подробности будут потом».

– А где твой отец? – спросила с тревогой Яну ее мама, Валентина Петровна, одетая в костюм мачехи. – Пьёт в гримёрке?

– Мама, давай не сейчас. У вас же перемирие!

– Откуда ты знаешь про перемирие? – удивилась Валентина Петровна.

– Отец сказал. Он сейчас придёт. Не волнуйся.

– Приготовиться! – громко объявили по внутренней связи.

– Полный зал! Полный зал… А комиссия? Комиссия пришла… – раздалось последнее шушуканье за кулисами и заиграла музыка.

Открылся занавес и началось первое действие. Яна посмотрела в зрительный зал – и лучше бы она этого не делала! В третьем ряду на лучших местах она увидела Мартина, а рядом с ним Ольгу Федосеенко. Интересно, что они забыли на детском спектакле провинциального театра? Ишь, воркуют как голубки, склоняясь друг к другу головами. Вот тихонько засмеялись – весело им! Ну, Мартин, погоди! Как говорится «красный пролетарский серп сверкнёт над твоей башкой!».

Яна вышла на сцену и постаралась не смотреть в зрительный зал. Она была так зла, что ей стало просто нехорошо. Чтобы прийти в себя ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, словно она ныряла в воду. Постепенно она успокоилась и даже сорвала несколько раз аплодисменты зрительного зала.

После небольшого антракта она снова увидела Мартина в зале. Он уже был один, детский спектакль, видно, надоел его старой-новой пассии, и она покинула зрительный зал. А Мартин остался. Почему?

И тут Яна поняла. Скорее всего в комиссии находится какой-нибудь друг Мартина, который пригласил его на спектакль в роли независимого эксперта. Для кого-то мнение Вейкина важно, вот он и сидит, как приклееный к креслу. А подруга его не выдержала.

Яна дёрнула плечом, словно приняла решение.

– Сейчас мне надо сконцентрироваться только на роли, – сказала она себе. – Милая, глупая, наивная Настенька, но в то же время героиня, которая не побоится оборотня-медведя и наденет тому на башку ведро. А еще я должна понравится Морозке, иначе он превратит меня в ледышку.

И вот