— Именно.

— А есть всем довольный и ни малейших претензий не имеющий участковый уполномоченный, который, по своим же собственным словам, очутился за решеткой случайно, предварительно напившись…

Гуров склонил голову: мол, ну что ж поделать, работа нервная, не каждый справляется без допинга.

— И так более чем две недели, — закончил генерал, одобрил, — что ж, хорошо, ловко выкрутился.

«Две недели! А ведь верно. За всеми этими отработками по Денису как-то из головы вылетело, что сидит Сережа…»

— Что, нехорошо получилось? — с некоторой долей сочувствия спросил Орлов. — Вот-вот. А ведь на носу выборы глав округов, и прямо необходима сакральная жертва на алтарь местного самоуправления.

— И кто обвинит главу Рокотова в том, что он отказался от такого упитанного тельца, — подхватил Лев Иванович, — отличная попытка, но я никак не могу на это согласиться. Анаксиос, недостоин.

— Ну понял я, понял, что ты кругом ни при чем. Так, а к слову, почему до сих пор вы там, в поселке, пасетесь? Ведь, насколько я понимаю, официальная версия: взрыв самогонного аппарата.

— Эта версия никакой критики не выдерживает.

— Эта версия зафиксирована документально.

— Хорошо. Я утверждаю, что там не было никакого самогонного аппарата. Чистая попыточка замазать, кому перед выборами охота портить показатели в среднем по больнице. Тут и убийство общеопасным способом…

— …и заодно покушение на убийство двух и более лиц. Докладывай факты.

Выслушав резюме, старый генерал не то что присвистнул, но подивился:

— Погоди, погоди, это что ж выходит? У них там по шлюзу над каналом, снабжающим питьевой водой столицу, шляются проходимцы со взрывчаткой. Торговлишка бойкая идет копаным оружием и боеприпасами. Какие-то авторитеты, которые вроде бы есть, а в картотеках не значатся. Так?

— Верно.

— И при всем этом им там делать нечего, как к важнякам вязаться. Нечего сказать, хороши слуги народа. Ну ладно, понял я. И все-таки, — генерал постучал карандашом по папке, — это все тезисы из разряда «сам дурак». По сути происшествия что можно сказать? Фээсбэшники давно свернулись.

— Есть мнение, что рано.

— Поддерживаю, — подхватил Станислав, входя, — простите, Петр Николаевич, я по-свойски, без доклада.

— Полковник Крячко, что за ребячество?

— Потому что детский сад получается посреди работы, — охотно пояснил тот, — вот вы, господин генерал Петр Николаевич, сейчас Леву разносите — это, положим, благое дело, ему на пользу.

— Вот спасибо, — вставил Гуров.

— На здоровье. А ведь надо бы не только его разнести, товарищей, которые повторяют глупость, сказанную глупцом: гнал Вася самогон и взлетел на небеса.

— То есть повторяют версию, озвученную главой городского округа Рокотовым, — объяснил Лев Иванович, — по старой следацкой привычке не желающим портить статистику по преступлениям.

Орлов перелистнул страницы папки, посмотрел, сверился, приказал:

— Продолжайте.

— Повинуюсь, — смиренно отозвался Станислав, — итак. По официальной версии, имел место взрыв самогонного аппарата, сиречь бытового дистиллятора. На самом же деле, по заключению экспертной комиссии, на месте происшествия обнаружены фрагменты некоего вещества с нестандартной формулой, которое по своей разрушительной мощности в несколько раз превосходит как тротил, так и гексаген.

Он помахал свернутыми в трубку листами, победоносно заключил:

— Так-то.

— У смежников информация есть эта?

Крячко пожал плечами:

— Я лично ее не скрываю.

— Момент с неизвестностью формулы и с телефоном и мне лично неведом, — заметил Орлов, — в любом случае по взрывам у нас фээсбэшники, им и разбираться.

— И им, и прочим, — подхватил Станислав Васильевич, — жаль только, что те, кому положено разбираться, не разбираются. Точнее, разбираются, но с куда более горячими историйками о том, что злодей-важняк засадил в клетку ни в чем не повинного участкового. А между тем сам пострадавший узник все наотрез отрицает. И отсутствуют мало-мальски внятные документальные доказательства. Нет свидетелей. И даже записи видеокамер наблюдения не зафиксировали ровным счетом ничего.

— Браво, — пробормотал Лев Иванович.

— Согласен, — Орлов вынул платок, промокнул высокий лоб, — Станислав Васильевич, как только решишь на пенсию, рекомендую тебя в адвокаты, с руками оторвут. Итак, обстановку я понял, чуть позже Верочка к тебе зайдет за подробностями. Что до вас, полковник Гуров, то… а, идите с глаз моих долой.

— Выволочку можно считать завершенной? — предельно корректно уточнил Крячко. И, получив заверения, что лучше бы и ему отправляться восвояси, заниматься делом, они удалились.

— Очень вовремя ты подоспел с заключением экспертов, спасибо. Откуда оно у тебя?

— С твоего стола. Это не заключение, — ухмыльнулся Крячко, — первую попавшуюся бумажку схватил. Не станет же старик сомневаться в лучших своих сотрудниках.

— Что, и про видео наврал?

— Нет, про видео не наврал. С этой точки зрения замазано идеальнейшим образом. И еще кое-что.

Он достал телефон:

— Наш общий друг участковый переслал. Смотри, какая штука интересная. И стоит недорого. Берем?

Из «штуки», то есть скриншота, следовало, что на досочке интернет-объявлений предлагается к приобретению самодельная бомба «повышенной эффективности». И стоит шильдик: «бронь до вечера».

— Берем две, чтобы потом не бегать, — усмехнулся Гуров, — ну-с, блесну дедукцией: судя по тому, что скинул тебе это Зубков, район передачи — его вотчина.

— Итак, Лев Иванович?

— Вот так, Станислав Васильевич. Влечет нас судьбина обратно в горы Мокшанские…

Глава 16

— Простите, господин полковник, я просто для себя, уточнить. Что, у нас принято сажать в обезьянник, не отбирая телефонов?

— У нас принято отбирать телефоны, — успокоил супругу Гуров.

— Тогда как Зубков ухитрился…

— Видишь ли, поселковые реалии вносят коррективы в правоприменительную практику. Когда мы всей ассамблеей пожаловали в отделение, Зубков, в одной майке и брюках, в ботинках без шнурков, от сидячей жизни заметно покруглевший, сидел себе и, орудуя колюще-режущим инструментом, починял чей-то айфон. По другому же телефону, прижав его плечом, вел задушевные разговоры.

— Ясно с кем.

— Только посмотри на это, — Станислав мотнул головой, неясно, с порицанием или одобрением, — что за народ? Это что, КПЗ? Это же проходной двор или пункт телефонных переговоров.

Тем не менее он, не вмешиваясь, деликатно дождался, пока участковый даст отбой. И лишь потом ядовито-вежливо спросил:

— Как самочувствие уважаемой Нины… как ее бишь по батюшке?

— Викторовна, — сообщил Сергей, с не меньшей учтивостью откладывая телефон и дела.

Далее поднялся, преспокойно вышел из-за решетки и прикрыл за собой дверь.

— Здравия желаю, Станислав Васильевич. Мое почтение, Лев Иванович. Нину выписали, дома она. Наведывалась сюда, навещала.

— Она тут, в поселке, осталась? — поинтересовался Гуров, пожимая протянутую руку.

— Куда ж деваться ей. На своей квартире живет.

— То есть Татьяна Михайловна сменила гнев на милость.

— Ну как бы да, чего ей, — неопределенно отозвался Сергей.

— Хорош. Ты, дурья твоя башка, хоть бы напомнил о себе. Что, считаешь, больше дел нет важнякам, как сроки твоего заключения контролировать?

— Я, Станислав Васильевич, не