* * *

В белоснежном кабинете собрались Светлейший, Смотрящий и Наставник. Все трое задумчиво следили за счастливыми испытуемыми, слившимися воедино в этом танце нежности, страсти и любви. Каждый из троих наблюдателей думал в этот миг о своём, но всем было понятно, что продолжать испытание более не имеет никакого смысла.

— Ну, что скажите? — обратился Светлейший к своим подчинённым.

— А что сказать? — почесал в затылке пожилой Наставник. — Задание они не выполнили. Да даже и не пытались.

— Да и не могли они его выполнить, — улыбнулся Смотрящий. — Истинные не могут “работать” с истинными.

— Как мы могли проглядеть, что записи в Книге Судеб изменены для этих двоих испытуемых? — с досадой проговорил Светлейший. — Надо установить кто из Тёмного царства сумел добраться до Книги. И не допустить впредь таких эксцессов в будущем.

— Не беспокойтесь, шеф, — ответил Смотрящий. — Служебная комиссия уже занимается этим.

Шеф удовлетворённо кивнул.

— О результатах доложите потом.

— А… — нерешительно подал голос Наставник. — Так что по испытуемым? Собирать комиссию? Ведь с их испытанием всё уже понятно.

Светлейший некоторое время молчал, глубоко задумавшись.

— Вот что, — сказал он наконец. — А давайте-ка дадим им ещё один шанс.

* * *

Сквозь прикрытые веки врывался ослепительный свет, но открыть глаза всё никак не получалось. Слух уловил какие-то тихие-тихие звуки, сливающиеся в мелодию, затем различил и слова:

Моя душа такая нежная,

Такая сладкая и снежная,

Она не ходит на свидания -

Всё отложила на потом.

Зато теперь посреди ночи,

Рифмуя стих про одиночек,

Не пощадив для тебя строчек,

Оставшись просто нагишом.

Моя душа такая резкая

И чуть изранена толпой.

Твоя душа такая детская

И вдохновленная мечтой.

И мы не ходим на свидания,

Да никогда и не пойдём,

Зато не будет расставания

И слёз под проливным дождем…

(песня Lely45 “Моя душа” из сериала “Слово пацана” — прим. автора).**

Но слёзы всё же потекли по щекам из-под тяжелых век. Слёзы счастья и огромной-огромной любви, переполнившей вдруг сердце. Сердце, которое снова билось.

Приложив невероятное усилие, Амелия открыла глаза. С удивлением и интересом медленно обвела взглядом ослепительно-белую комнату. Хотя, нет. Это была даже не комната, а кусочек пространства, посреди которого помещалась её кровать и какие-то тихо и монотонно пикающие приборы, огороженный белоснежной занавеской-ширмой. Дальше видеть она не могла. Как ни пыталась приподнять или хотя бы повернуть голову, все попытки были тщетны.

Снова послышалась какая-то мелодия.

“Это же радио!” — догадалась вдруг Амелия.

А миг спустя до неё долетели негромкие женские голоса.

— … И вот, уже три месяца лежат они здесь. Такие молоденькие оба, такие красивые. И к жизни не возвращаются, но и умирать будто не хотят, сопротивляются. И родители их то утрачивают надежду, то придут, посмотрят — и снова надеяться на чудо начинают.

— А вдруг и правда чудо случится, Тамара Сергеевна?

— Ах, если бы, Ирочка, если бы… — вздохнула женщина. И вдруг, что-то вспомнив, воскликнула: — А ты знаешь, одно чудо ведь уже случилось!

— Правда?! Расскажите!

— Однажды, когда меняли постель, девочки-медсёстры обнаружили, что у них на лопатках — у него на левой, а у неё на правой, — крылья будто нарисованы! И такой рисунок интересный! Красивый, правильный такой. Как будто татуировка, но учитывая обстоятельства… Это никак не могут быть татуировки. Врачи наши смотрели и так, и сяк — пришли к выводу, что это нечто вроде родимого пятна. Вот представляешь, когда они к нам поступили, никакого рисунка не было. А тут — раз и появился. Только у парнишки крыло темнее, а девушки — светленькое такое, беленькое.

— Вот это да!.. — протянул восхищённый девичий голос. — Настоящее чудо!

Тут Амелия почувствовала, будто кто-то смотрит на неё, не отрывая глаз. С трудом скосив глаза вправо и сфокусировав взгляд, девушка увидела, что белая штора, задернута не до конца, не до самой стены. И сквозь эту небольшую щель, по ту сторону ширмы на неё с восхищением и безграничной любовью глядят те самые тёмные глаза. Марк слабо улыбнулся ей. И собрав все силы, девушка улыбнулась в ответ.

— …А вы сами видели эти рисунки-крылья? — спрашивала любопытная девушка, видимо, свою старшую коллегу.

— Видела, видела. Да если хочешь, можешь и сама посмотреть. Осторожно только, чтоб аппараты не задеть. За плечо приподними тихонечко.

— Ой, я боюсь…

— Ну, идём, покажу. А то ж с ума сойдёшь от любопытства!

Белая штора отодвинулась и Амелия встретилась взглядом с молоденькой девушкой в белом халате и строгой, но очень красивой женщиной постарше.

Казалось, что время замерло. Никто из них не смог бы сказать, сколько они в зависшей немой тишине взирали друг на друга — миг или целую вечность.

Первой вышла из оцепенения Тамара Сергеевна. Слегка сжав локоть девушки, она, не отрывая глаз от Амелии, срывающимся от волнения голосом проговорила:

— Ирочка, беги скорее к нашему дежурному реаниматологу! Скажи, наши однокрылые ангелы вернулись! — и, с тревогой взглянув на Марка через не до конца задвинутую шторку, улыбнулась и добавила: — Оба!

Ирочка убежала исполнять её просьбу, а женщина, прислонившись бедром к спинке кровати в ногах Амелии, не ощущая, что по лицу её текут слёзы, с задумчивой улыбкой проговорила:

— Надо же… Действительно, чудо!..

*, ** — Друзья, признаюсь честно, фильмы не смотрела. Просто случайно попались саундтреки из них в сети. И тронули меня таким глубоким смыслом, что просто не смогла пройти мимо них. Ведь они, на мой взгляд, как нельзя лучше отражают чувства и эмоции героев.

Глава 23

На следующее утро Дина проснулась по привычке рано, задолго до ноябрьского хмурого рассвета. Первым ощущением, которое она почувствовала, было приятное тепло, от которого так хотелось снова закрыть глаза и вернуться в сон. Странно, никогда раньше она такого не ощущала. Повернув голову, она уткнулась носом в грудь лежащего рядом Игоря. Сердце сладко заныло в груди, от нахлынувших чувств.

— Доброе утро, — донеслось до неё сверху.

Подняв глаза, она посмотрела в его сияющие карие глаза и улыбнулась.

— И тебе доброго утра!

Дина перевернулась на другой бок и оказалась лицом к лицу с любимым мужчиной. Они молча смотрели друг на друга, рассматривая, подмечая, любуясь каждой чёрточкой, складочкой, морщинкой. Эти годы, проведённые врозь, сделали их лишь ещё красивее и желаннее друг для друга.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Игорь, приподнимаясь на локте и возвышаясь над ней.

Дина вдруг почувствовала себя такой маленькой, хрупкой, но при этом так надёжно защищённой! Это чувство было для