— Доброе утро, — буднично кивнул он и вернулся к плите.

Нет, ну это уже какой-то сюр! Дина почувствовала, как в ней закипает возмущение. Конечно же, она была благодарна ему за помощь, но оставаться в её доме без её разрешения, да ещё и хозяйничать на её кухне… Это уже верх наглости.

И всё же она постаралась взять себя в руки. Пройдя в кухню, она невольно сглотнула слюну при виде тарелки с румяными блинчиками на столе, и присев на табурет, хмуро поинтересовалась:

— А вы всех пациенток развозите по домам, остаётесь на ночь и готовите завтрак?

Мужчина обернулся и с ослепительной улыбкой пожал плечами:

— Да нет, ты первая.

И снова что-то неуловимо-знакомое промелькнуло в его облике. Где же она могла его видеть? Странно, память на лица у неё была вполне нормальная, да и вообще с памятью проблем никогда не возникало. А тут…

— Послушайте, доктор, — вздохнула Дина. — Я, конечно, вчерашний день помню смутно и спутанно, что вполне объясняется, наверное, моей травмой. И всё же, я не могу вспомнить, когда мы с вами перешли на ты?

Он невозмутимо поднёс к губам чашку горячего, с вьющимся дымком, кофе. С удовольствием отхлебнул глоток. А затем открыл пачку откуда-то появившегося апельсинового сока, налил его в стакан и поставил перед Диной.

— А с чего нам друг другу “выкать”? Мы ведь приблизительно ровесники. Кофе тебе пока нельзя, извини. Так что вот, сок.

И снова то ли почудилась Дине лёгкая насмешка в его приятном, чуть с хрипотцой, голосе, то ли эта насмешка действительно была. Этот парень будто специально дразнил её.

— И как, интересно, к вашей “благотворительности” относится жена? — пошла ва-банк Дина.

Ага! Кажется, попала в яблочко. На мгновение парень напрягся, задумался… Но нет! Всего лишь на мгновение. А потом, как ни в чём ни бывало, налил из половника на сковороду очередную порцию теста.

— А у меня нет жены, — беззаботно ответил он. — Я волк-одиночка.

И упреждая её очередной, дышащий сарказмом вопрос, уведомил:

— И… Нет, я не маньяк.

Дина почувствовала, как вспыхнули её щёки. От чего-то стало вдруг ужасно неловко от того, что он вчера услышал её слова. Чёрт. Ведь он всё-таки пошёл ей навстречу, привёз домой и не бросил одну после позорного бегства предательницы-Люськи. Ну, погоди, Люсинда! Ты даже не представляешь, какой серьёзный разговор тебя ожидает.

Дина едва открыла рот, чтобы пробормотать какие-то извинения, как он снова её опередил. Сложив красивый кружевной блинчик аккуратным треугольничком, он макнул его кончиком в сметану и протянул Дине со словами:

— Приятного аппетита.

Глаза внезапно защипало от слёз, в горле стал ком. Никто и никогда так о ней не заботился. Ну, разве только старенькая бабушка, у которой Дина практически жила до того, как пошла в школу. Как же это было давно!..

Совсем раскиснув, Дина робко подняла на молодого мужчину глаза и с трудом выговаривая слова, спросила:

— Почему ты это делаешь?

Он не спешил с ответом. Перекинув последний блинчик со сковороды на тарелку, выключил плиту. Налил себе в кружку ешё кофе и сев напротив неё, посмотрел долгим внимательным взглядом и, наконец, произнёс:

— Неужели ты и правда меня не узнаёшь, Дина?

Сердце её пропустило удар. Где-то глубоко-глубоко что-то шевельнулось внутри… Но разве может такое быть в реальности, не во сне, не в мелодраме, не в сказке? В жизни ведь не бывает чудес.

Медленно и неуверенно она покачала головой, закусив до боли нижнюю губу. Больше всего она боялась в этот момент проснуться и осознать, что всё это — лишь грёзы. Это было бы слишком жестоко.

— А так? — мужчина протянул руку и медленно стянул очки в тонкой золотой оправе с тёмными стёклами.

Слёзы градом брызнули по её щекам. На неё снова смотрели эти глаза тёплого орехового цвета с философской задумчивостью во взгляде. Снова эта солнечная улыбка, на которую просто невозможно было не улыбнуться в ответ…

— Игорь… — почти беззвучно, одними губами, прошептала Дина.

Он опустился перед ней на колено, прижал к себе.

— Ну, всё, всё. Не плачь, — тихо говорил он, осушая её слёзы поцелуями. — Не плач, тебе нельзя расстраиваться… Голова же ещё сильней болеть будет. Ну, чего ты?

— Не может быть… это ты… я не верю… — шептала Дина, крепко обхватив его шею и прижавшись к нему всеми силами.

“Только бы это был не сон, — сверлила мозг мысль. — Только бы не плод воспалённого воображения…”.

Глава 21

— Так! А что это у вас за потоп? — звонкий голос Люси заставил их вздрогнуть и оторваться друг от друга.

А сама обладательница голоса стояла на ними, такая прекрасная, похожая на Снегурочку в своей длинной белой шубке из искусственного меха (натуральные меха она отвергала из любви к животным), и белом шарфе, покрывающем вьющиеся белокурые волосы, и, скрестив руки на груди, строго взирала на эту парочку.

— И что это у вас дверь нараспашку?! Заходи, бери, что хочешь — всё бесплатно!

— Так у нас же сторож вон какой, — улыбнулся Игорь, кивая на подскочившую к Люсиным ногам Белку.

— Кто, — весело рассмеялась Люся. — Это сторож? Я тебя умоляю!

Она подхватила на руки щенка и чмокнула в чёрную пуговку носа. Белка тут же облизала её щёку и подбородок.

— Её саму охранять нужно! — с укором посмотрела Люся на Игоря. — Да, моя девочка? Что это папа такое говорит, что ты охранять их должна? Скажи: я ещё маленькая!

Все трое рассмеялись. Счастливая Белка, удобно устроившаяся на руках ведьмочки, тоже высунула кончик розового язычка.

— Да, Игорёк, — обернулась к нему Люся. — Сходи, принеси мои пакеты. Я там в прихожке их бросила. Еле дотащила.

Игорь послушно отправился исполнять её просьбу, более походившую на приказ.

— Люсь, я тебя прибью! — прошептала Дина, пока подруга освобождалась от шарфа и шубки. — Ты же вчера поняла, что это он, не так ли?! И поэтому так спокойно меня бросила и удрала? А мне не могла сказать?!

— Ну, во-первых, не бросила, а оставила в надёжных руках. А во-вторых, скажи я тебе вчера, всё вышло бы банальненько так, без интриги, сюрприза. И не было бы этих эмоций! Так чем ты недовольна?

Люська, уперев руки в бока, с вызовом смотрела на подругу. Ответить Дина не успела — в кухню ввалился Игорь, нагруженный двумя огромными пакетами.

— Что ты туда напихала? Кирпичей, что ли? — пробормотал он.

— Не-а, на стол скупилась! Праздновать будем! — она