Шрифт:
Закладка:
— Людмила, я прошу руки твоей подруги.
Люська изобразила крайнее удивление, хлопая длинными пушистыми ресницами. Выдержав паузу, она деловито поднялась, сохраняя серьёзное, непроницаемое выражение лица. Затем, вскинув подбородок, строго отчеканила:
— А колечко? Без колечка подругу не отдам!
— Всё есть! — поспешно засуетился Игорь, указывая на цветок фиалки, в котором лежало прелестное тонкое золотое колечко с аметистом. — Вот же!
— Да-да, Игорёк, помимо хорошего вкуса у тебя еще и чутьё развито. Аметист — камень верности и искренней любви…
И внезапно, схватив руку Дины, она прокричала опешившему мужчине.
— Ну, что ты стоишь?! Давай, окольцовывай скорее, пока она не сбежала!
Игорь быстренько вынул колечко из цветка и надел на безымянный палец Дины. Довольно улыбаясь, посмотрел на Люську. Та поощрительно кивнула.
— Вы хоть бы меня спросили… — растерянно протянула Дина.
— Поздно! — оборвала её подруга. — Один раз уже выскочила замуж без моего благословения, хватит!
И, порывшись в пакете, достала бутылку шампанского.
— Продолжаем гулять?
— Сейчас, только куртку сниму, — ответил сияющий Игорь.
Переведя взгляд на подругу, Люся увидела, что она сидит, держа в ладонях горшочек с фиалкой, и прижавшись щекой к бархатистым листьям, с улыбкой нежно поглаживает их кончиками пальцев.
— Ты же говорила, что все цветы ненавидеть будешь, — с улыбкой напомнила Люся.
Дина подняла на неё искрящиеся счастьем глаза и тихо ответила:
— Нет, этот я любить буду. И ухаживать за ним.
День незаметно перетекал в вечер, а трое счастливых людей, собравшихся на кухне, никак не могли наговориться.
Игорь смеялся до слёз и колик, слушая рассказ о жизненных перипетиях, брачных приключениях и “ведьминской” профессии Люськи; закипал от бешенства при упоминании тунеядца-Гришки, жалея только о том, что не вернулся раньше.
— Игорёк, что мы всё о нас, да о нас, — набирая воду в чайник, сказала Люся. — Расскажи о себе. Как ты жил все эти годы, чем занимался.
Игорь с улыбкой пожал плечами.
— Ну, по сравнению с вами, жил я скучно. Закончил школу, попробовал поступить в мед, но вступительные провалил. Пошел в армию. Отслужил. После армии попытался поступить ещё раз. На этот раз уже удачно. Ну, а дальше — студенческая жизнь, практика… Всё как-то по накатанной, незаметно пролетело. Потом три года работал травматологом в городе, где живут родители, но всегда хотел вернуться в родной город. Город моего детства. Меня как будто тянуло что-то сюда. И вот год назад узнал, что в городской больнице освободилось место врача-травматолога и я на радостях рванул сюда. Честно сказать, мне очень хотелось тебя разыскать, — он с грустью взглянул на Дину. — Но едва приехав, я столкнулся с одним из наших бывших одноклассников. Зашли в кафе, посидели, поговорили. И он рассказал мне о многих наших одноклассниках. О Дине тоже. Так я и узнал, что она замужем. Внутри сразу… Пусто стало как-то… Решил, что и встречаться в таком случае незачем. Третий лишний. А просто другом… Я не смог бы быть другом.
— Жаль, что не решился, — заметила Люся. — Хоть кто-то бы Гришке морду набил и объяснил, как мужик должен себя вести.
Игорь усмехнулся.
— Да вы и без меня неплохо с этим Гришкой разобрались.
И, подумав, добавил:
— Правда, лучше нам с ним не встречаться. После всего, что вы мне рассказали… А я, увы, уже не тот ботаник, которого Дина в школе защищала. Жизнь научила, что добро должно быть с кулаками.
— Что верно — то верно, — вздохнула Люся, ставя перед друзьями кружки с ароматным травяным чаем собственного сбора. — А очки — это для имиджа или как? Дину, похоже, именно очки с толку сбили.
Мужчина рассмеялся и стянул очки, повертел их в руках и положил на стол.
— Это, так сказать, удел “ботаника”. Зрение подсадил немного и на яркий свет смотреть некомфортно. Но я и без них, конечно, вижу.
— Они тебе идут, — негромко сказала до сих пор молчавшая Дина. — Но так здорово снова видеть твои глаза…
В её глазах снова заблестели слёзы, но Игорь, не дав им пролиться, обнял её за плечи и чмокнув куда-то в шею, подал в руки чашку.
— Ой, ребята, — удивлённо воскликнула Люся. — Смотрите, у вас на руках родимые пятнышки одинаковые!
Они с удивлением повертели руками, рассматривая их со всех сторон. Пятнышки в виде капли обнаружились на ребре ладони — на правой руке у Игоря, и на левой у Дины.
— Понятия не имею, откуда оно взялось, — пробормотал Игорь. — Его не было вроде…
— И я никогда не замечала… — растерянно отозвалась Диана.
— Ну-ка, сложите руки вместе, — сказала начинающая о чем-то догадываться Люся.
Дина и Игорь соединили ладони. Капельки совпали точно кончик к кончику.
— Восьмёрка, вроде бы, получается, — заметил мужчина, с любопытством разглядывая получившийся рисунок.
— Нет, — улыбнулась Люся. — Это не восьмёрка, а знак бесконечности. И не думаю, что появился он именно сейчас просто так.
— Ну, Люсь, хватит загадочности напускать, — нетерпеливо посмотрела на неё подруга.
— Да, в самом деле, — подключился Игорь. — Госпожа ведьма, уж просветите нас, что сие знамение значит.
— Зря иронизируешь, — беззлобно улыбнулась Люся. — На свете есть много чего, что нам не дано понять. Разгадки часто от нас скрыты, либо мы находим их только спустя какое-то время, когда сами того не сознавая, становимся готовы принять то, что предначертано нам свыше… А в вашем случае, думаю, это знак того, что двое суженых наконец воссоединились. Поэтому и появился он именно сейчас. Такие пары обычно называют истинными…
Глава 22
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем.
Апостол Павел (к Коринфянам,13)
— Ты плачешь? — обеспокоенно спросил Марк, осторожно коснувшись плеча ангела.
— Что?… — вздрогнула Амелия, машинально коснувшись щеки тыльной стороной ладони. — Нет, это слёзы радости. Они такие счастливые!..
Девушка подняла глаза и улыбнулась. У Марка невольно перехватило дыхание. Амелия будто светилась изнутри мягким, нежно-сиреневым сиянием, отчего казалась окутанной лёгкой газовой вуалью.
“Как же ты прекрасна! Моя любовь, мой ангел…” — подумал парень.
А вслух лишь тихо произнёс:
— Кажется, мы здесь больше не нужны.
— Это не мы решаем, к сожалению, — с грустной улыбкой задумчиво произнесла Амелия. — Задание мы так и
