Я иду к ним, и в моей голове, словно мантра, звучит единственный вопрос: кто из них ведьма, а кто – нет? Если я произнесу заклинание, что дала мне Джорджия, станут ли мои глаза вновь золотыми? Увижу ли я, кто может творить магию, а кто нет?

Но я не знаю, что именно могут ведьмы. Поймут ли они, что я делаю? Лучше не рисковать.

Я подхожу к беседке. Скип уже на сцене, и вид у него такой, словно он готовится произнести речь, от которой наотрез отказывался. Типичный Скип. Он самодовольно взирает на воображаемую толпу слушателей. Оглядывает свое королевство, как какой-нибудь завоеватель.

Во мне разгорается огонь гнева, и, будто почувствовав, Скип встречается со мной взглядом.

Признаюсь, в этот момент я испытала удовлетворение. Я иду к нему, вспоминая его голос по телефону сегодня утром. Самодовольный и крайне неприятный. И все, что последовало за его звонком. Я думаю о том, что могло бы со мной произойти.

Но мужчине меня не напугать, особенно такому, как Скип Саймон. Я не собираюсь погрязнуть в затяжной, отвратительной обиде на то, что ему так и не удалось со мной сделать. Мне хочется накинуться на него с обвинениями, и единственное, что меня удерживает, это горячий кристалл у меня в руке.

– Эмерсон, – говорит он, когда я поднимаюсь к нему на сцену и встаю рядом. Он в шоке, и это чувство медленно перерастает в ярость. Его круглое лицо становится красным. А мое лицо спокойно. – Что ты здесь делаешь?

Он удивлен, что я пришла, значит, Мейв не упоминала о моем приходе. Теперь понятно, что это он стоит за произошедшим, и я не приму тот факт, что такой инфантильный слабак почти меня победил. Он добился бы своей цели, если бы во мне не проявились способности к магии.

Но я предпочитаю чувствовать себя сильной, думая о том, что конкретно произошло, а не слабой, при мысли о том, что могло бы случиться. Не случилось же.

Меня так и подмывает опробовать один из тех светящихся шаров, которые показали мне друзья. Мне очень хочется протянуть к нему руки, пошевелить пальцами и посмотреть, какую магию можно использовать. Он не только безуспешно пытался мне навредить и избавиться от меня, но и послужил причиной того, что я открыла в себе силу.

Возможно, мне стоит посмотреть, на что я способна. По отношению к нему.

Камень у меня в руке горит. Мне стоит огромных усилий (которых Скип не заслуживает) не бросить ему в голову светящийся шар. Я убеждаю себя: что бы ни было у меня внутри, это только мое. И не важно, кто именно это пробудил. Именно я добиралась до Джейкоба, продираясь сквозь туман. Именно я справилась с ситуацией.

– Я пришла на нашу встречу! – радостно отвечаю я и так широко улыбаюсь, что у меня болят щеки. – Мейв говорит, что ты передумал насчет торжественной речи. Я в восторге.

Он таращится на меня, глотая воздух, как выброшенная на сушу рыба. Кажется, я более злобная и мелочная, чем я думала, потому что наслаждаюсь зрелищем. Скорее бы рассказать Элоуин. Я также довольна собой, как и он этим утром. С видом заговорщика я наклоняюсь к нему поближе. Он все еще с трудом дышит, но наклоняется в ответ, будто ничего не может с собой поделать.

– Какая-то злая шутка заставила меня ни свет ни заря помчаться на кладбище, – шепчу я. – Но тебе не о чем беспокоиться. – Я ему улыбаюсь. Возможно, слишком демонстративно. Скип прищуривается. Его лицо все покрыто красными пятнами, и мне отлично знаком этот его видок. – Ты заставил меня поволноваться, – продолжаю я, чтобы окончательно его добить. Я заранее не планировала – это минутный порыв. Горячий и требующий выхода, как та сила, которая помогла мне убить адлетов. – Ты приложил много усилий, чтобы все выглядело так, будто кто-то попортил деревья. Я чуть было не поверила. – Мой смех звучит натянуто. Возможно все, что я сейчас делаю, выглядит картинно, но я не могу остановиться, и не важно, насколько горячим стал кристалл у меня в руке. – К счастью, я одумалась и поняла, что это просто одна из твоих шуточек.

– Ты же меня знаешь, – цедит он сквозь зубы, – я знатный шутник.

Мы почти достигли апогея. Когда все его «вовсе-никакие-не-шутки» в лучах весеннего солнца кажутся не такими уж мелкими шалостями, и каждая последующая еще гаже предыдущей. Теперь я хочу знать, что на самом деле произошло. Неужели во втором классе школы я случайно заколдовала его мужское достоинство? Иначе с чего он так сильно меня ненавидит?

Меня раздражает, что я не могу просто спросить об этом.

– Мейв сказала, что ты подготовил речь! – радостно продолжаю я и хлопаю в ладоши. – Скорее бы ее услышать. Фестиваль стартует в пять вечера, так что давайте побыстрее закончим. У меня много дел и мало времени.

Я машу Мейв и Корин, которые слегка удивленно смотрят на нас. В конце концов, они же видели, что было между мной и Скипом раньше, до того, как мне стерли память, – эдакое «Скип-и-Эмерсон-шоу».

Это несправедливо, что все помнят, а я нет, будто все, кроме меня, знают слова песен в нашем со Скипом «шоу». Оказывается, у нас со Скипом мюзикл. У меня есть только сомнительные воспоминания о моей жизни и враг с лицом, покрытым красными пятнами гнева.

– Ты услышишь мою речь тогда же, когда и все остальные, – со свойственной ему надменностью цедит сквозь зубы Скип. Удивительно – он ведет себя как обычный человек. Просто Скип, без всяких магических способностей.

– Я не собираюсь одобрять твою речь. Мне просто надо знать, что именно ты скажешь о фестивале. Еще несколько дней назад ты не очень-то мне помогал. Так что не веди себя как ребенок, ладно?

– Как ребенок? – Он выпячивает грудь. – Я покажу тебе, что такое ребенок, Эмерсон.

«Это будет лишним», – хочу сказать я, но меня останавливает раскаленный камень у меня в руке. И теперь, когда я знаю, что владею магией и что она есть в Джорджии и ее кристалле, я понимаю, что его температура – это предупредительный сигнал. Прежде чем снова взять его с собой, надо выспросить у Джорджии все о том, как он работает.

Можно набрать еще каких-нибудь кристаллов.

Терпеть не могу, когда мне указывают что делать, но я никогда из принципа не откажусь от действенного инструмента, который мне предлагают.

– Ну отлично, вот и твой телохранитель. –