Больше никаких якорей. И долбаных пристаней, портовой сволочи, приставучих глыб.

Уже в «Перине» я как следует отмок в воде. И даже потер рукав с мылом, чтобы не отдавать все банщице.

Хватит с меня смирения. Всю грязь стоило оставить в Криге.

VI. Семь бед – один арбалет

Ночь, «Перина»

Беспокойный огонь свечей, зелено-синий витраж у потолка, бордовые простыни, сквозняк…

Запах левкоев, топленого жира, сырости. Все еще не мой дом.

– Плохой пес, – сказала Сьюзан.

Почему-то я был сверху. Лежал на ней, едва соприкасаясь. Не чувствовал холода. Казалось, я забыл что-то очень важное. Должен был сделать, принести, сказать?

– Поводок. Я забыла твой поводок. – Ее лицо выглядело таким несчастным.

Бежевые локоны у шелковой подушки. Безупречные черты лица. Две родинки у губ. Чужая жена.

Бух! В дверь застучали со страшной силой. Я повернул голову к выходу и пробормотал:

– Нет, вы все не так поняли, господин Коул, я…

Тук-тук-тук. Громче, настойчивее. Сколько их там? Все братья Сьюзан?

Я разлепил глаза. Через щели в двери мерцал слабый свет. Не пожар – свеча. Я повернул голову к ставням. Ни одного просвета – глубокая ночь. Ощупал простыню рукой в поисках тепла, соседства. Никакой Сьюзан ни справа, ни слева, ни подо мной.

– Лэйн? Лэйн!

Я потер глаза, недовольно простонал, свесил ноги к полу. Поежился от холода.

– Ты там? Я захожу, – сказали уже тише.

«Что?»

Сапоги были не теплее досок и ковра. Я никак не мог понять, проснулся или еще сплю. Со стороны двери послышалась возня, щелчок. Яркая полоса света лизнула стену комнаты. Дверь скрипнула.

«Какого дьявола? Я же закрывал ее!»

На пороге стоял Рут.

– А?..

Моя рука сама залезла под подушку, пальцы нащупали кинжал. Вот только в нем не было толку.

– Рут?.. Откуда у тебя арбалет? – просипел я.

Приятель высунулся в коридор, бегло осмотрелся и захлопнул дверь. Затем закрыл ее на засов. Я замер, туго соображая: звать ли на помощь и успеет ли она подойти, если Рут снимет самострел с дорожной сумки, и…

– Собирайся. У нас проблема.

Кажется, он еще не до конца протрезвел. Я зевнул:

– Что? Какого дьявола про…

– Одевайся, хватай самое нужное, и валим. Пока не поздно, – прошептал он, взял ножны с полки и кинул рядом со мной на кровать. Я не успел ничего спросить – Рут уже схватил мой плащ и бросил его по соседству.

– Деньги, оружие, доспех. Все, что сможешь нести при свободных руках, ну!

Я засуетился. Чужая тревога будила не хуже арбалета.

Быстро одеться не получилось. Я зевал и собирал вещи. Рут мрачнел в углу комнаты. Когда я наконец-то разделался со сборами и нацепил бригантину, приятель тяжко вздохнул. Еще не все.

Я покосился на защиту для рук.

– Надевай, – подсказал Рут.

– Будет драка?..

Приятель ничего не ответил, и я просто подчинился. Я простился с комнатой взглядом, перебрал вещи в памяти, заглянул еще раз в сумку. И неуверенно заключил:

– Вроде все…

Рут встал возле двери, перегородив путь, и сказал:

– Не забудь. – Сначала я посмотрел на Рута, а уже потом на протянутый кинжал.

– Точно. Спасибо, а…

Рут уже вытащил бесполезный засов в двери. Бесполезный перед такими, как мой приятель.

Весь мир оказался быстрее меня: Рут спешил, храпели постояльцы «Перины», скрипели доски под моим сонным шагом. Я шел за чужой спиной, и вдруг она резко пропала: кажется, я ненадолго прикрыл глаза.

– Рут?

Я собрался спуститься по лестнице к главному входу на первый этаж. С запозданием заметил, что меня схватили за плечо и потянули назад. Я обернулся, даже не вытащил кинжал.

– Не спи, – сказал Рут и утащил меня к балкону.

Мир спешил. Бежали облака под луной, трепетал плащ на ветру. Казалось, что я все еще сплю. Рут перемахнул через низкий забор и спрыгнул вниз. На ящики, затем на скамью и уже потом на землю. И поманил меня рукой – быстро, раздраженно.

Еще в Содружестве я презирал ранние подъемы. Что ж, мне просто еще не приходилось подрываться черт-те куда за полночь, стоило только сомкнуть глаза…

Хрусть! Что-то надломилось, когда я спрыгнул на ящик. Не нога, и то в радость. Я осторожно перебрался к другой опоре, расставил руки для надежности. Одолел препятствие, наступил на скамью и твердо встал на земле.

Рут даже не улыбнулся моей победе над высотой и плохим сном.

– Срань лютая, Лэйн, следи за шумом! – прошипел Рут. От него все еще несло сливянкой. – Сейчас мы пойдем к стене. Я впереди, ты – следом. Прикрываешь. Понял?

Я не высказал возражений, ибо сомневался абсолютно во всем. Мы выскочили со двора на улицу. Рут удивительно складно переставлял ноги. Я спросил чуть громче:

– Так чего стря…

Он обернулся и приложил ладонь к губам. Мол, заткнись. Я постарался зевнуть как можно тише.

В переулке звенела блаженная тишина. Только завыл дворовый пес и тут же стих. Рут ускорил шаг и замахал мне рукой.

Одежда так и не высохла. Мокрый рукав раздражал. Тут-то я и вспомнил, что забыл в «Перине». Расшитую рубаху, подарок от матери к шестнадцатилетию. Чертова спешка! Я разозлился, но не развернулся назад.

– Да что случилось?! – Я потер глаза, убрал грязь из уголков.

Рут отвечал на ходу и еле слышно – я с трудом его разобрал:

– Вард прознал, что ты драпаешь.

Я остановился.

– Погоди. А ты-то как?..

– Матерь двойного солнца и ее задница, Беляк тебе что, все мозги вышиб?!

Я примолк и подчинился лишь оттого, что впервые видел Рута таким раздраженным. Когда мы свернули к городским стенам, где оставался Карий, я понял, что Рут не просто недоволен. Он страшно зол.

Иначе бы зачем на меня так орать?

Пока мы то перебегали от одного угла дома к другому, то неспешно срезали через переулки, я заметил у Рута пятна крови на сапогах. А еще мой приятель был удивительно бодр для этого часа. И вел нас самым длинным путем за стену.

Мы выбрались совсем нескоро, хоть «Перину» и строили на окраине. Добравшись до сторожки, шли неспешно под взором стражи, будто и не улепетывали из города. Обошлось. Возможно, дозорные и вовсе спали на посту.

– Ты мне расскажешь, в чем дело, или нет? – я спрашивал все осторожнее.

– Позже, – шепнул он, но казалось, что стукнуть хотел.

Как только мы скрылись с глаз дозора и свернули налево, к конюшне, Рут сошел