Шрифт:
Закладка:
Какой, брат, стыд, срам. Хоть я и простой академик, но тем не мене[е] я снисхожу к тебе, почетному, и протягиваю тебе руку. Бог с тоб[ою].
Прилагаю вырезки из одного немецкого журна[ла] – лечение туберкулеза; может быть, найдешь интересны[м].
Иллюстратора для тебя не нашел; решительно, при внимательном рассмотрении – никого нет. Пастернак занят. Врубель[149] будет дик для тебя.
Пребывание мое в Крыму удивительно восстановило меня – до сих пор работаю этим зарядом.
Ты, пожалуйста, не припиши это себе – ты гадко влиял на меня (развращал).
Серьезно, как здоров[ье], лучше? На дн[я]х виде[л] Ливена: говорит, что в Ялте 30 гр[адусов] тепла. Правда? Завидую. Познакомил[ся] с Андреевой[150], дивною исполнительницей Кетт в «Одиноких»[151] – восхитительна и тебя ненавидит. Я безумно влюбился.
Ну, голубчик, друже[ски] жму Вашу талантли[вую] длань, сумевшую испортить такую уйму бумаги!
Целую Ваш гениальны[й] лоб.
Величайший пейзажист во вселенной. Что, взял?
Тв[ой] Левит[ан]
Прив[ет] матери.
P. S. А все-таки я долж[ен] прибавить, что тебе далеко до Гой<…>ского[?]!
Пожалуйста, увидишь Рыбацкого, опроси его про картину Васильева[152], о котор[ой] он мне говори[л]. Посмотри сам ее. Я верю тебе. Если она интересна, дай знать, что за нее просят.
Твой в[есь]
Левит[ан]
Трояновский[153] свидет[ельствует] тебе свое сердечн[ое] почтение и поздр[авляет] с акад[емиком].
122. А.П. ЧЕХОВУ
[Москва]
16 февр[аля] [1900]
Вчера, дорогой Ант[он] Павлович, справлялся в школе живописи относит[ельно] просьбы Шапова[лова][154]. Не оказалось ни Венеры, ни бойца в просимо[м] размере[155], а есть большие, в [1 нрзб.]. Про карти[ны] Васильева скажу любителям. Сходи посмотри их и отпиши мне, все-таки, как там ни на есть, у тебя должен же быть немн[ого] развит художес[твенный] вкус; какой же ты был бы академик?!
Голубчик, ты тоскуешь в Ялте, но смертельная тоска и здесь. Только издалека все розово.
Сегодня еду в Питер, волнуюсь, как сукин сын, – мои ученики дебютируют на Передвижной[156]. Больше чем за себя трепещу! Хоть и презираешь мнения большинства, а жутко, черт возьми!
На днях слышал о новом твоем рассказе в «Жизни»[157](еще сам не читал); говорят, что-то изумительное по достоинству. Неужели ты способен к созиданию таких произведений]?! Был на днях у Маши и видел мою милую Книппер[158]. Она мне больше и больше начинает нрави[тьс]я, ибо замечаю должное охлаждение к почетному академику. В апреле[?] думаю в Ялту приехать, но, конечно, не остановл[юсь] у буки-Чехова. Бог [с ним].
Относительно благодарности за знакомство с тобою, о чем ты пишешь, то если цари купят тепе[рь] на Передви[жной] картину мою, то 10 ф[унтов] икры считай за мной<…>
Последнее время не могу читать газеты, надоели с фами[лие]й Чехова; куда ни взглянешь, – всюду А. Чехов. Опротивел[и] газетчики!
Ну, будь здор[ов], это главное, и не тоскуй – бесплодно это. Набирайся сил на утеху человечеству. Каково сказа[но]?
Привет матери. Дружески жму тебе руки. Очень любящий тебя
Левит[ан]
123. А.П. ЧЕХОВУ
[Москва]
1 марта [1900]1
Дор[ого]й
Ант[он] Павл[ович]!
Нет ли у тебя экземпляра «Чайки» и «Дяди Вани»? Это нужно для одного переводчи[ка] твоего на немецкий язык (фамилию его забыл сейчас), котор[ый], между прочим, желает поставить обе эти пьесы в Мюнхен[е]. Если нет, то укажи, где достать.
Как здоровье? Небось, у Вас разгар весны? Завидую.
Я только что вернулся из Питера с выставк[и]. Уста[л], как сукин сын, и ненавижу все, кроме тебя, конечно, и прелестной Книппер.
Жму твою длань. Привет матери.
Твой Левит[ан]
Почему не пиш[ешь] о карти[на]х Васильев[а]?
Весной Левитан организовал пленэры для своих студентов в Химках. Там, работая вместе с ними, он простудился, и это спровоцировало осложнение болезни сердца. Он вернулся в Москву, где за ним ухаживала А.Н. Турчанинова.
22 июля (4 августа) Левитан скончался. Он был похоронен на Дорогомиловском кладбище в Москве (в 1941-м перезахоронен на Новодевичьем, рядом с могилой Чехова).
После смерти в его мастерской обнаружили 40 неоконченных картин, самая масштабная среди которых – «Озеро» (незавершенное, ГРМ). Последним произведением, над которым работал Левитан, считается «Уборка сена» (1900).
Несколько писем Левитана, неизвестно кому адресованные или неизвестно, когда написанные, ценны короткими и емкими описаниями отношения Левитана к искусству и работе художника:
124. НЕИЗВЕСТНОМУ
…Картины вообще имеют большой успех у художников, но как известно, художники [их] не покупают.
125. НЕИЗВЕСТНОМУ
…Вообще не надо очень розово представлять себе перспективу обучения живописи. Живой пример – я. Сколько усилий, трудов, горя, пока выбился на дорогу.
126. С.П. ДЯГИЛЕВУ
[1899–1900?]
…Охотно разрешаю делать все, что хотите, с моими картинами, только не уничтожать их – не потому, что любил бы их, а как-то жалко всю энергию и любовь, ушедшую на них.
Часть II
Другими словами: воспоминания современников о Левитане
А.П. Чехов
[ИЗ ПИСЕМ К РОДНЫМ, ДРУЗЬЯМ, ЗНАКОМЫМ, ИЗ ДНЕВНИКОВ]
Из письма к Н.А. Лейкину[159]
9 мая 1885, Воскресенск
Чувствую себя на эмпиреях и занимаюсь благоглупостями: ем, пью, сплю, ужу рыбу, был раз на охоте… Сегодня утром на жерлицу поймал налима, а третьего дня мой соохотник убил зайчиху. Со мной живет художник Левитан (не тот, а другой – пейзажист), ярый стрелок. Он-то и убил зайца. С беднягой творится что-то недоброе. Психоз какой-то начинается. Хотел на Святой с ним во Владим[ирскую] губ[ернию] съездить, проветрить его (он же и подбил меня), а прихожу к нему в назначенный для отъезда день, мне говорят, что он на Кавказ уехал… В конце апреля вернулся откуда-то, но не из Кавказа… Хотел вешаться… Взял я его с собой на дачу и теперь прогуливаю… Словно бы легче стало…
Из письма к М.П. Чехову
10 мая 1885, Бабкино
Сейчас 6 часов утра. Наши спят… Тишина необычайная… Попискивают только птицы, да скребет что-то за обоями… Я пишу сии строки, сидя перед
