— Это было до того, как ты очутилась голая в моей кровати.

Александра невольно огляделась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их беседу, а потом все-таки встретила взгляд Гранта, в глазах которого плясали чертенята.

— Я называла тебя так всю неделю, — отметила она, крепче сжимая в руках чашку с кофе.

— На людях, да. — Взгляд его прожигал ее насквозь. Александра решила промолчать, сжав губы. — Ты избегала меня.

— Ну, ты, скажем так, не искал моей компании.

— Зато сейчас ищу. Мы едем на ферму гортензий.

Неожиданно, подумала она, и загорелась при мысли о том, что они с Грантом какое-то время вновь будут вдвоем. Вместе с приятным волнением где-то глубоко проснулась и паника. Грант что-то задумал? Но… как же хочется побывать на ферме гортензий! Огромные круглые цветы можно было увидеть во многих садах, но мало кто из флористов использовал их в букетах.

— А что, если я откажусь?

Грант наклонился ближе.

— Нет, не откажешься, прямо сейчас ты представляешь себе бесконечные ряды гортензий. Ты не устоишь перед соблазном.

Черт возьми, он прав, подумала Александра, но еще хуже, что куда сильнее для нее соблазн провести весь день с ним, возможно, последний, внезапно пришло ей в голову. На следующей неделе они вряд ли увидятся, а в субботу днем она отвезет цветы в Метрополитен-музей, и… все. Они с Грантом расстанутся, каждый пойдет своей дорогой.

— Только потому, что ты приглашаешь меня на ферму цветов, — предупредила его она.

Улыбка его была невыносимой.

— Будь готова через пятнадцать минут.

Ровно в указанное время Александра вышла к подъездной аллее. На ней было темно-синее запахивающееся платье чуть выше колена и свободная белая блуза, завязанная узлом на талии. Дополняла наряд соломенная шляпа с белой лентой. Снова Грант испытал странную смесь удовлетворения и душевного подъема, увидев ее в одежде, которую выбрал сам. Из всех вещей, что он купил, одна выделялась особенно — это было зеленое вечернее платье с длинной юбкой. Оттенок его навевал мысли о летнем бризе, колышущем кроны деревьев. Грант повторял себе, что выбрал его с одной лишь целью — чтобы Александра достойно выглядела на гала-вечере в Метрополитен-музее, ведь она представляет «Пирсон групп» — так пусть его гости знают, что он приглашает лучших. Но в голову лезли порой совсем неприличные мысли о том, как приятно будет снять это творение с девушки.

Взглянув на темно-вишневый кабриолет, припаркованный у входа, Александра улыбнулась — широко и искренне.

— Ты помнишь.

— Да.

Подобную машину дочери подарил Дэвид на ее девятнадцатый день рождения — впрочем, вовсе не из отцовской любви. Просто это был очередной шанс показать остальным свою состоятельность. Он повторял, что всякий раз, когда Александра не хочет брать лимузин, в ее распоряжении есть кабриолет. Они с Грантом воспользовались этим шансом и гоняли по побережью — в основном поздно вечером, когда Грант заканчивал работу, — парковались на пляже и слушали музыку, лежа на капоте и глядя на звезды. Не сосчитать, сколько раз они занимались любовью на заднем сиденье…

С этими мыслями Грант завел машину, и они тронулись. Ферма находилась в часе езды. Всю дорогу оба молчали, слушая музыку. Александра смотрела в окно, любуясь летними виллами и видами на океан. Грант удержался от соблазна завести разговор об их расставании. Слишком часто ему сейчас приходилось заниматься серьезными делами, идти к цели… За всем этим терялись простые удовольствия жизни, вроде поездки на машине вдоль берега моря.

Наконец за окном мелькнул деревянный указатель, сообщающий, что они приближаются к ферме. Грант свернул на посыпанную гравием дорожку, по обеим сторонам которой росли деревья. Украдкой он бросил взгляд на свою спутницу.

— О! — воскликнула она.

Перед ними возник белый домик с большим крыльцом, около него стоял указатель со стрелками, на которых было написано, где найти сувенирный магазин, кофейню, ульи с пчелами, но внимание Александры было приковано к полям. Бесконечные ряды гортензий укрывали ее, точно ковер, некоторые цветы были так огромны, что ветви кустарников склонялись к земле, усеивая ее лепестками розовых, голубых, кремовых оттенков. Между кустами росли ясени, бросая тень, в которой можно было укрыться от палящего солнца.

— Грант! — воскликнула Александра. — Это же чудесно!

Она повернулась к нему, и улыбка ее поразила его в самое сердце — такой искренней, солнечной, ясной она была. Гранта словно поразило током: как мог он считать эту девушку, радующуюся простым цветам, избалованной эгоисткой? Очевидно, что их расставание стало результатом чего-то, произошедшего за его спиной.

Они припарковались, и Александра тут же бросилась к полям. Гранту пришлось ускорить шаг, чтобы нагнать ее. На ферме в этот утренний час почти не было посетителей, и тишину нарушало лишь монотонное жужжание пчел, перелетающих с цветка на цветок.

— Это же китайская гортензия! — воскликнула девушка, забирая в пригоршню белые цветы и вдыхая их аромат. — Ты должен понюхать, она совершенно не похожа на другие сорта!

Грант последовал ее примеру и склонил голову к цветам. Они издавали приятный, чем-то похожий на запах жасмина, аромат.

— Им следует продавать парфюм, — сказал он, но Александра лишь покачала головой.

— Аромат будет совсем не таким. — Раскинув руки в стороны, она закружилась по полю. — Это просто невероятно!!!

Грант словно завороженный не сводил с нее глаз: энергетика ее и искренняя радость были очень заразительны. Когда они были вместе, он не раз видел подругу именно такой.

— Что случилось, Александра? — спросил он без всяких переходов, и она сразу поняла, о чем речь. Улыбка ее померкла, отчего на душе его стало черно. Но Грант знал, что без этого разговора они не смогут строить какие бы то ни было отношения и то, что между ними зародилось в последние дни, быстро угаснет.

Александра повернулась к кусту и принялась перебирать соцветия, поглаживая лепестки. Грант терпеливо ждал.