не хотел знать или специально подставлял Аллу под каток моего раздражения. Для чего? Должен же быть какой-то здравый смысл? Сложно в это поверить, но я почему-то уже ничему не удивляюсь.

— Назар, прости. — Николай садится в машину. — Я не знал…

Небрежно отмахиваюсь. Мне его оправдания нахрен не нужны, дрова уже наломаны.

— Я сам виноват, — тихо говорю и смотрю прямо перед собой. — Должен был лично все изучить.

Должен был, но не стал. Малодушно абстрагировался от этой истории и минимизировал соприкосновения. Да просто побоялся, что не справлюсь со своими демонами и присвою женщину брата. Не знаю, насколько был прав тогда, а сейчас и подавно.

— Что теперь будет?

— Надеюсь, ничего, — небрежно дергаю плечами и выбрасываю окурок в окно. — Придет в себя и будет жить долго и счастливо.

— А ты?

— А я… — откидываюсь на спинку и растираю лицо ладонями. — Хер его знает.

— Ты решил забрать ребенка? — спрашивает прямо, и я не вижу смысла скрывать.

— Это даже не обсуждается, — поджимаю губы. — Девочка будет жить со мной.

Не могу себе объяснить мотив этого поступка. А может, и не хочу. Я всю жизнь бежал от семьи и привязанностей, а сейчас интуитивно хочу попробовать вырастить что-то в душе. Девочка ни в чем не будет нуждаться, а со временем станет моей наследницей. Я так решил, и так будет.

— А Алла? — Вопрос Николая ставит в тупик.

— Как же все сложно, — выдыхаю я и смотрю в потолок.

На самом деле все просто. Но это «просто» только для меня. Я не знаю, как поступить, чтобы всем было хорошо. Точнее, знаю, но это тяжелый путь для меня. По минному полю буквально.

— Ты представляешь, что с ней будет, когда она придет в себя и узнает про ребенка?

Ник беспощадно добивает меня и давит на совесть. Я представляю и всеми силами пытаюсь что-то придумать.

— Я нашел выход, — стискиваю зубы и решительно смотрю перед собой. — Он только один…

Глава 27. Алла

Я присутствую в своем теле, но не могу им управлять. Будто нахожусь под прозрачным колпаком. Вроде и здесь, а вроде и где-то далеко. Мое путешествие по кулуарам сознания не имеет конечной точки. Я вообще не знаю, куда иду и зачем. Пока не начинаю слышать мерный писк. С каждым шагом он становится все громче и громче.

Слышу его словно сквозь вату и иду на звук. Выбираюсь из темного лабиринта на свет божий. Приоткрываю глаза и сразу зажмуриваюсь от яркой вспышки. Глаза жжет и неприятно щиплет.

Дышу глубоко и часто, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова тяжелая, а тело ватное. Я его почти не чувствую и не могу пошевелить ни одной из конечностей. Внутри накатывает волна паники, а пульс учащается.

— Вы меня слышите? — звучит женский голос, и перед глазами щелкают пальцы. — Егор Дмитриевич, ваша пациентка очнулась.

Девушка сбегает, бросая меня на съедение страхам. Благо ненадолго. Спустя несколько секунд в палате становится шумно и оживленно. Вокруг толпятся то ли врачи, то ли медсестры. Никак не получается сфокусироваться. Со всех сторон что-то измеряют, берут анализы, тихо переговариваются между собой, словно не замечая меня. Терпеливо жду, когда закончится эта вакханалия.

— Меня зовут Егор Дмитриевич. Как вы себя чувствуете? — Молодой доктор склоняется надо мной, светит фонариком в глаза и пальцем измеряет пульс на запястье. Что-то записывает в карту и сверяется с монитором.

С трудом сглатываю и прислушиваюсь к организму.

— Я. Себя. Чувствую, — тщательно выговариваю каждое слово.

— Вы правы. В такой ситуации это уже много. — Врач тепло улыбается. — Вы молодец, настоящий боец.

Губы сами по себе расплываются в ответной улыбке. Такой позитивный этот Егор. Даже удивительно.

— Что-то болит? — Он мельком осматривает мое тело, словно проверяет, все ли на месте.

— Я не знаю.

Вкладывает свою ладонь в мою руку.

— Сожмите максимально сильно.

Послушно исполняю и стискиваю.

— Хорошо. Теперь вторую.

Проделываю то же самое. Егор Дмитриевич отгибает простыню в ногах и что-то делает. Я не вижу что.

— Так чувствуете?

Прислушиваюсь к своему телу. Никакой реакции.

— Нет.

— А так?

— Нет, — перехватываю его обеспокоенный взгляд. — Что-то не так?

Он невозмутимо качает головой.

— Пока все в пределах допустимого.

Хочется верить, но я интуитивно чувствую подвох. Врач мне что-то недоговаривает и это напрягает.

— Помните, как вас зовут? — продолжает он допрос.

— Алла, — чуть сосредотачиваюсь, но вспоминаю. — Вершинина.

— Отлично. А что с вами произошло?

Смутно все как-то. Напрягаю память и вижу быстро меняющиеся картинки. Иду, куда-то спешу. Пешеходный переход. Визг тормозов. Боль ошарашивает, проходит по всему телу судорогой и сосредотачивается внизу живота. Мгновенно вспоминаю все подробности и хватаюсь за живот. Но его нет. Моя малышка.

— Где моя дочь? — смотрю прямо в глаза Егору и чувствую, как меня начинает колотить.

— Успокойтесь, все хорошо, — просит он, а я не понимаю как.

— Как я могу успокоиться? Где моя девочка? — хриплю отчаянно и пытаюсь встать, но тело не слушается. А ног я вообще не чувствую.

— Иванна, быстрее, — просит доктор, и появляется медсестра.

Не успеваю среагировать, как она делает укол, и я отключаюсь.

***

Сколько я спала, не знаю, но, когда вновь открываю глаза, свет все так же слепит. Меня тошнит, и очень хочется пить. Даже невольно причмокиваю сухими губами. А еще хочется кричать и выть раненым зверем. Я хочу знать, что с моим ребенком, и не понимаю, почему от меня скрывают эту информацию. Или это просто паранойя? Но тогда почему мне вкололи успокоительное?

А если с дочкой что-то случилось? А если она погибла? Я не переживу этого. Уж лучше сразу и за ней следом, чем вот это все. Мысли множатся со скоростью света и путаются между собой. Надо взять себя в руки и успокоиться. Я все выясню. Сейчас придет врач и все мне расскажет. Я просто переволновалась.

Прикрываю глаза и часто дышу, чтобы справиться с охватившей паникой. Нельзя раскисать и поддаваться. Заставляю себя делать вдох и выдох. Внезапно улавливаю чье-то присутствие. Не слышу, но чувствую на инстинктивном уровне. Я не одна в палате или это галлюцинация? Энергетика властная и давящая, явно принадлежащая мужчине. Пытаюсь поднять голову и осмотреться, но эта задача невыполнима. Тело до сих пор не слушается меня, но ощущение не пропадает. Меня словно рассматривают. Внимательный взгляд скользит по телу вниз и вверх. Становится не по себе.

— Кто здесь? — то ли сиплю, то ли хриплю я.

Ответа нет. В палате полнейшая тишина, лишь слышно, как пищит прибор. А