Оставшийся день прошел довольно неплохо. Основной темой всех разговоров были Шторм и колдография из Ежедневного Пророка, на которой волшебник в белой мантии и с темными растрепанными волосами буквально светился изнутри от наполнявшей его магии, пока вокруг него летал пепел.

И хоть Гарри точно знал, что фотограф Скиттер успел заснять и сам момент убийства, даже намека на Волдеморта на странице не было. Наверное, показывать что-то такое ужасное было нельзя — мало кто выдержит безносое чудовище с утра на передовице (правда, Гермиона что-то про цензуру и убийства начала говорить, но это явно было ни при чем).

Слизеринцы ходили, как побитые, некоторые даже пропали из школы, что помогало убеждать неверящих: не будут же просто так детей из школы забирать. Малфой ходил кислый, его свита поредела на Крэбба, зато вдруг ближе к нему стал держаться Блейз Забини, который обычно всегда сторонился этой троицы, и к которому Поттер испытывал что-то похожее на уважение. Забини был, конечно, заносчивым и высокомерным говнюком, но у него было свое мнение, хоть и весьма раздражающее. Джинни после их стычки за честь Гарри («О, да ладно тебе, Джинн, они все считают, что у меня не все дома, и волшебная палочка у меня в руках держится только благодаря клеящему заклятию Гермионы, не стоило меня защищать») очень емко выразилась по поводу Блейза. И хоть в ее ответной тираде было много того, за что Молли ругала близнецов, также там присутствовало слово «красавчик». И вот это Гарри почему-то запомнил.

Так что теперь Драко с красавчиком Блейзом курсировали по школе вместе, а за ними тащился Гойл. Темнокожий, темноглазый Забини рядом со светловолосым бледным Малфоем смотрелся достаточно карикатурно, так что Рон не удержался от саркастичного комментария вслед новоиспеченной парочке, но был незамедлительно заткнут Невиллом.

— Мир сошел с ума, — пожаловался Уизли Гарри, когда Невилл удалился на достаточное расстояние и не мог его расслышать.

— И не говори, — поддержал его тот, уводя в сторону оранжерей — у них была травология с Хаффлпафом, так что была надежда, что никто ни с кем не сцепится в ближайшие пару часов.

И до отбоя они действительно дожили мирно. Все были настолько шокированы, обескуражены и обрадованы (или опечалены) Победой, что все занятия сопровождал стройный гул голосов и шелест перелетающих друг дружке записок.

Снейп обед и ужин пропустил, так что сомнения в ночном походе если и проскальзывали утром в голове у Гарри, то к вечеру испарились, оставив после себя твердую уверенность. И когда все гриффиндорцы были увлечены сливочным пивом и празднованием неожиданной Победы, Гарри махнул Рону рукой и скрылся за дверью, аккуратно прижимая к себе под одеждой сверток с мантией-невидимкой.

Весь путь до личных комнат Снейпа был усиленно патрулируемым: Гарри такого даже при Амбридж не помнил. Старосты, призраки и профессора столь старательно шастали по коридорам, что даже привычный к прогулкам в неположенное время Поттер чуть было не попался пару раз. Но, едва не наступив на хвост Миссис Норрис во время того, как пятился от Кровавого Барона, который летел, сам того не ведая, прямо на него, Гарри вдруг вспомнил, что, убив Волдеморта, он не перестал быть Штормом, резво поднялся в воздух, облепив себя мантией со всех сторон, и полетел к Снейпу.

Жаль, что такой весьма удобный способ передвижения между уроками нельзя было применять. Зимой тащиться от Хагрида по сугробам иногда было почти невыносимо.

Оказавшись около знакомой двери, Гарри замер, слегка покачиваясь вверх-вниз в воздухе, набираясь решимости. Была ни была. Он или умрет, или… что похуже.

Нет, чем дольше он будет тут стоять, тем больше себя накрутит.

Подняв руку, Гарри осторожно постучал в темную неприветливую дверь, чтобы через секунду столкнуться ровно с таким же взглядом. Снейп хмуро смотрел куда-то сквозь него, и Гарри не сразу понял, что мантия до сих пор на нем, и его действительно не видят.

— Это я, профессор, — тихо сказал он, стягивая артефакт с головы, и встречаясь со скривившимся Снейпом взглядом.

— Снимите с себя эту дрянь, Поттер, — сказал он и скрылся в комнате, оставив дверь гостеприимно распахнутой.

Ого. Гарри казалось, что ему придется пройти пару испытаний, не проще тех, что были перед комнатой с зеркалом Еиналеж и философским камнем. Осторожно зайдя внутрь, он стянул с себя легкую, прозрачную ткань и молча уставился на стоящего у камина Снейпа.

— Я думал, что вы меня прогоните, — признался он, когда пауза начала затягиваться.

Снейп усмехнулся.

— У вас достаточно… знаний, чтобы понять, что я не стану этого делать.

Гарри виновато на него посмотрел и нервно затеребил мантию в руках.

— Я собирался вам сказать. Не хотел, чтобы вы узнали… так.

— Неужели, Поттер? И как вы собирались это сделать?

Снейп стоял ровно, в полуобороте от гостя, держась за каминную полку одной рукой, при этом он почти не смотрел ему в глаза, так что Гарри запутывался еще больше.

— Не знаю. Хотел выйти из камина, сказать, что Волдеморт мертв, и снять маску. Наверное.

Снейп снова усмехнулся, только на этот раз к горечи был примешан сарказм.

— Пафосно. В лучших традициях, да, Поттер? А я, видимо, должен был пасть ниц к вашим ногам? — но когда Гарри открыл было рот, чтобы возразить, Снейп резко взмахнул рукой. — Не важно, не отвечайте. Скажите лучше, когда, согласно вашему плану, весь Магический мир сможет узнать, кому обязан?

— Я… я не собирался никому говорить, сэр, — вежливое, официальное обращение вырвалось случайно, но так резануло слух, что Гарри замолчал и заскрежетал зубами.

Снейп вздохнул, потер пальцами переносицу и снова вздохнул.

— Зачем вы пришли, Поттер? — устало спросил он наконец.

Ну и что, черт возьми, Гарри был должен на это сказать?

— Потому что вы мой соулмейт.

Гарри поднялся в воздух, зная, что его глаза начали светиться, Снейп наконец посмотрел прямо на него, и на его лице отразилась смесь удивления и узнавания. Гарри хотел продемонстрировать, что он все еще был Штормом, которого Снейп почти обнимал, прикосновения которого пускали дрожь по телу мужчины и которому тот осмелился доверить тайну.

Он подлетел к профессору вплотную и протянул руку, Снейп внимательно всматривался ему в лицо, а потом в черных глазах отразилась настоящая мука, и он сдался, аккуратно коснулся пальцев соулмейта своими, а через секунду, которую Гарри пропустил из-за сильнейшего взрыва приятных ощущений, прокатившихся по телу, уже крепко обнимал своего студента, изо всех сил прижимая к себе.

— Ты жив, — точь-в-точь как во время битвы бормотал Снейп куда-то ему в