Но не прошло и пяти минут, как дверь снова открылась и в комнату вошла наша «надсмотрщица». В ее руках был поднос, на котором стоял глиняный кувшин, и лежала четвертина черного хлеба.

— Пожалуйте, — ехидно произнесла старуха, ставя поднос на сундук. — Щук нету. Не наловили еще. Хлеб жрите, царевны.

— Какая вы хамоватая женщина! — возмущенно воскликнула Марьяна и накинула на голову старухи одеяло. — Нельзя же так!

— А так можно? — прошептала я, кивая на одеяло, которое одноглазая пыталась скинуть.

— Так можно, — подруга зло улыбнулась. — Сами виноваты. Нечего нас взаперти держать!

Старуха долго вырывалась, но скоро выдохлась. Мы положили ее на кровать, и пока Зинка держала руки, я сняла с ее пояса ключи.

— Не смейте ключи брать, окаянные! — завыла она, пинаясь ногами. — Я за ключи вам бошки поотрываю!

— Видали? — я засунула ключи в карман. — Еще угрожает!

Совместными усилиями мы завернули старуху в одеяло как младенца и засунули ей в рот край рушника, которым был накрыт поднос.

— Отдыхай, бабуля, — я поправила под ее головой подушку. — Вздремни маленько, пока хозяева твои не явятся.

Мы вышли из комнаты и уже за дверью изучили деревянные плашки на ключах.

— Кладовая… сундук с каменьями, сундук с серебром и златом, сундук с исподним… — читала я, с трудом различая мелкие буквы. — Как она одним глазом все это видит?! Комната с травами и кореньями… Колдовская комната с заговоренными вещами… Вот!

— Главное чтобы на Дормидонта не нарваться! — Танька посмотрела по сторонам. — Или еще на кого!

— Как мы найдем комнату волшебную? — растерянно спросила Марьяна. — На ней ведь не написано!

— Сколько вас учить нужно?! — Зинка замахала руками и прошептала: — Колдуй баба, колдуй дед, покажи к двери нам след!

Перед нами появилась сначала одна стрелочка на полу, потом вторая, третья и Зина радостно побежала за ними. Недолго думая мы помчались следом, подметая полы длинными шубами.

Дверца была спрятана за ковром, и я еще несколько минут не могла открыть ее, потому что от волнения не попадала ключом в замочную скважину. Но все-таки мне удалось справиться, и мы ввалились в… огромный зал, заставленный всяким барахлом.

— Ого… — ахнула Танька. — Да тут добра столько…

— Девочки, к украшениям нужно! — Марьяна показала на стол, заставленный шкатулками. — Ищите перстенек! Только ничего брать не вздумайте! Ясно?

— Ясно! — ответили мы с Зиной, а Танька молчала, делая вид, что рассматривает древнюю прялку.

— Танька! — угрожающе протянула Марьяша и та, наконец, кивнула.

— Да не буду я ничего трогать!

Мы принялись рыться в украшениях, ища заветный перстенек, и тут где-то в глубине дома послышались громкие голоса.

— Вернулись! — испуганно всхлипнула продавщица. — Все, не успели! Не уйти нам!

— Нашла! — Марьяна показала нам малюсенький ларчик, в котором лежал неприметный серебряный перстенек.

— А вдруг это не он? — засомневалась Зинка. — Здесь вон сколько колец!

— На ларчике написано: «Надень на перст и поверни»! — Марьяна засунула свою находку за пазуху. — Куда теперь?

— Девки… смотрите… — Зина остановилась перед красивыми санями с мягким сидением. — Может…

— Найду, не помилую! — раздался гневный рев где-то совсем рядом, и она запрыгнула в покрытое пылью средство передвижения.

— Быстрее! Что вы встали?!

Мы залезли следом за ней, не особо понимая, что будет происходить дальше. Но Зинке я уже доверяла, ведь ее «сказочные» познания уже не один раз помогали нам.

— Вот саночки шустрые, самоходные, путеводные! Сами едут, сами правят, сами нас прям в Явь доставят! — крикнула подруга, и сани взмыли вверх. И тут от сильного удара вылетела дверь, после чего в комнату ворвались братья.

— А ну, стой! — рявкнул Мороз, но сани вдруг понеслись вперед и невероятным образом пройдя сквозь стену, понесли нас над заснеженным лесом.

— Урра-а-а! — кричала Марьяна размахивая шапкой. — Урра-а-а-а! Домо-о-ой!

Волшебные сани летели так быстро, что у меня через минуту рот и нос были полны снега. Глаза тоже залепило снежной кашей, а в ушах свистел ветер. Я вцепилась в спинку, чтобы не вылететь где-нибудь по дороге, и стараясь засунуть голову в меховой воротник. Как же хорошо, что мы надели эти шубы!

Удар обо что-то твердое был настолько сильным, что у меня чуть не вылетели зубы. Сани прыгали по земле, цепляясь полозьями о кочки и коряги, и когда я открыла глаза, из моего рта вырвался крик. Мы неслись прямо в толстую ель. Ударившись в нее, сани остановились, а мы вылетели из них как сопли в платочек.

Потирая ушибленное колено, я огляделась. Да это же черный ельник! Мы дома! Снег растаял, с ветвей капало, а наш тарантас лежал на боку в грязи.

— Вот это поездочка… — Зина оперлась о дерево, чтобы не упасть. — Хорошо хоть целы остались…

— Потом разговаривать будем! — Марьяна рылась за пазухой, ища ларчик. — Нужно перстенек повернуть, чтобы нас найти не могли!

Через несколько минут дело было сделано. Каждая из нас повернула кольцо на пальце, сказав заветные слова:

— Невидимы для выходцев из Нави вовеки!

Дело было сделано.

28

Домой мы плелись со странным чувством. Вроде бы как все прошло удачно, но на душе все равно было неспокойно. Погода тоже испортилась, и такой красивый пушистый снег, выпавший намедни, превратился в грязное месиво. Пасмурное небо брызгало дождем, на деревьях тоскливо каркали мокрые вороны, и вообще все казалось каким-то муторным.

— Ну что, может, обмоем счастливое завершение нашего вынужденного путешествия? — предложила Зинка. — Я бы сейчас чего-нибудь сладкого захомячила. Душа требует.

— Запросто, — поддержала ее Марьяша. — Сейчас я вино достану, и пирог в духовку поставлю. У меня, кстати, мороженое есть. Танька, ты с нами?

— Я домой, — отказалась продавщица, задумчиво глядя себе под ноги. — Отдохнуть хочу. Набегалась так, что пятки горят.

— Ну, смотри, — мы не стали ее уговаривать. — Если что, заходи.

Она завернула в проулок, а мы пошли дальше. Танька несколько раз обернулась, перед тем как скрыться за высоким забором и мне показалось, что она ведет себя как-то странно.

— Вы заметили, что продавщица наша, будто не в себе? — спросила я у подруг. — Что-то здесь не так.

— Она просто в себя прийти не может, — предположила Зина. — Наверное, ей кажется, что все это дурной сон. Ничего, к завтрашнему утру очухается.

— Ну, может и так. А сейчас Евпатия Гурьевича вызвать на разговор нужно, — я вспомнила, с чьей помощью мы оказались в Нави. — Я из него душу вытрясу.

— Я следующая на очереди, — проворчала Марьяна. — Всю их компанию нужно наказать! Провести так, сказать воспитательную беседу!

Мы ускорились, горя от нетерпения устроить «теплую встречу» чердачному квартиранту.

В доме было