– Ягуся, пока мы не вышли наружу, яу должен тебя подготовить. – Голос кота звучал уже немного бодрее. Я превратилась в слух. – Ты – пограничник. Изба – портал между миром живых и миром мертвых. Последняя трапеза и веник – необходимы для душ, их ты должна проводить в иной мир. Твоя основная работа в этом, хозяйка.

Он тяжело вздохнул и положил голову на лапы, выжидающе глядя мне в глаза.

Вместо ответа я просто развернулась на пятках и взяла уборочный инвентарь. Испытывая эмоциональный дискомфорт, всегда принимаюсь за наведение чистоты – это помогает успокоиться и выплеснуть энергию. Пока мыла, все обдумала, еще раз обдумала и поняла, что деваться мне некуда. Вот почему кот выдавал информацию маленькими порциями: скажи он все сразу, я бы бежала не оглядываясь.

– У меня один глаз видит только черное и белое, – порадовала я кота.

– Им ты покойников видеть можешь.

– Бабушка, зачем тебе такие странные глаза? А затем, внученька, чтобы мертвецов отлавливать! – нервно хихикнула я и упала на лавку. – Это так и останется?

– Нет, только в сказочном мире.

Спасибо и на этом, необъяснимые всемогущие силы Лукоморья. Стоп, а у меня баня есть?

Бальтазар сказал, чтобы избу осмотрела, но мне не пришлось. В задней стене на наших глазах проявились две двери. Одна низенькая – явно в баню, а вторая – нормального размера. Смотри-ка, обновления установились, пока я в забытьи была. Проверила. Да, маленькая баня и… вторую открыть побоялась. Положила руку на кольцо, что вместо ручки, и отдернула – таким холодом окутало кожу, будто жидким азотом. Ключ жег грудь точно так же – холодной сосулькой, пришлось вытащить поверх одежды. Все равно холодил, пока от двери не отошла. Это явно что-то значит.

– Не стоит эту дверь открывать просто так, – предостерег кот. – И переоденься, Яга, в этом мире не все работники нанятые, есть коренное население, негоже их джинсами шокировать.

Мы слегка перекусили, я переоделась в новые, купленные для аниматорской работы вещи: разноцветное платье в стиле «бохо» и кожаные сандалии на шнуровке, – сняла очки, хотела надеть линзы и поняла, что «цветной» глаз у меня видит идеально, как когда-то в детстве. Теперь понятно, от чего все плыло, это очки больше не нужны! Я достала зеркало, полюбоваться на результат, и обомлела: тот глаз, что для мертвецов, затянут белой пеленой… Непроизвольно вздрогнула от страха, потрогала пальцами веки, еще раз вздрогнула. Ну и видок! Интересные подарки магического мира.

– Дыши глубже, ты все так же красива для человека. Вне Лукоморья твоя внешность меняуться не будет, уверяю, – успокоил кот.

– А ты, ты-то что получил за это путешествие?

Я отвернулась: не могу смотреть на себя. Остается надеяться, что кот точно знает, о чем говорит. Волевым усилием подавила желание орать: «Домой, в Убежище!»

– Яу стал сильнее, также мы должны уметь сливаться разумами – ты можешь смотреть глазами животных, и думаю, что смогу перемещаться с места на место, такое заклятие на меня накладывали в Академии, сейчас оно должно активироваться. Настанет момент – проверим, сейчас я еще не пришел в себя полностью.

Хорошо, пойдем пугать народ. Изба опустилась вниз, потопталась под аккомпанемент посудного звона и улеглась. Я выдохнула, на секунду замерев у самого порога, и открыла дверь в неизвестность.

Морское побережье как после шторма – на пляже ветки и тина, пасмурно; соленый ветер ворвался в дом, спутал волосы, швырнул в лицо мелкие брызги. Все это не важно: прямо перед глазами гигантский, необъятный ствол дуба. Я бы сказала – «векового», но это явное преуменьшение. Калифорнийские секвойи нервно шелестят ветвями в сторонке. Это древо – исполин. Древо непостижимое, невозможное и по земным законам не смогло бы вырасти таким; но мы ведь в сказке. Соединяя землю и небо, теряясь в облаках, раскинув крону на многие, многие метры в стороны, укрывая тенью целые гектары земли, возвышался Дуб; корни, выпирающие из земли, исчезали в морской пучине, как щупальца гигантского кальмара, что топит морские лайнеры. Для того чтобы обойти ствол кругом, на мой взгляд, потребуется несколько часов. Я не могла дышать – древняя мощь подавляла. С высоты вниз свисала подходящего размера золотая цепь, не обвивая ствол, а свободно, как цепочка на шее. Вниз по петле медленно плыло тусклое розовато-золотое солнце.

– А где кот ученый? – не отрывая взгляда от чуда, спросила я компаньона.

– Нет и не было кота. «Идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит», – продекламировал Бальтазар, – это солнечные часы в центре Лукоморья. Их нельзя потрогать – первоисточник магии, тебя испепелит. Песнь заводит – значит утро и день, сказку говорит – вечер и ночь. Метафора. Образ кота – для красоты и принятия явления.

– Обалдеть, – отрешенно прошептала я себе под нос. – Русалка на ветвях сидит?

– С ума сошла? Она же высохнет, ей вода нужна.

– А как же: «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит»?

– Есть русалка, да не одна. Сидит, но не на дубе же. «Там» – понятие растяжимое, но все отчего-то решили, что именно на Дубе. Если пройти по побережью, найдем где-то на берегу на склизких корягах. То, что Пушкину приснилось, сглажено под человеческое восприятие, потом что-то подзабылось и исказилось в его памяти, но так даже лучше. Такую нетленку написал, что про нас через века не забыли.

Я продолжала смотреть на сияющий шар, не пытаясь что-то осмыслить или прикинуть его размеры, просто загипнотизированная новыми знаниями и впечатлениями. Кот толкал меня лапой.

– А? – спросила не глядя.

– К нам гости. Из моря.

На берег из воды выходил… ну, почти витязь. Очень рослый мужчина в серебристом гидрокостюме с огромным мечом наголо. На боку висели пустые ножны. Он остановился, отжал свободной рукой бороду и неторопливо направился в мою сторону. С виду – никакой агрессии.

Мы ждали, что же будет дальше.

– Баба Яга, я полагаю? – вместо приветствия спросил он, не дойдя до моего крыльца несколько метров.

– Она самая.

– Будем знакомы, Черномор. Михаил Юрьевич, – сказал он мне, прищурив карие глаза. – А поскромнее появляться нельзя? Штормило будь здоров, вон берег весь в хламе с морского дна. У нас база едва с якорей не сорвалась. Не знаю, что там на земле за нами творится.

– Мне нездоровилось, – осторожно ответила я.

– Нам всем не поздоровится, если Морской царь явится посмотреть, кто посмел нарушить покой пучины.

– Так получилось, – твердо ответила я, чтобы не звучало как оправдание.

– Где ты была так долго, Яга? – устало спросил Черномор, убирая меч. – Мы заждались.